Поиск

ТРУДЫ / АРМЯНО-АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ НАГОРНО-КАРАБАХСКИЙ КОНФЛИКТ / Выступления, обращения и заявления

Вопрос: Вопрос к обоим президентам. Согласно располагаемой нами информации, из Страсбурга Вы должны сразу вы­ехать в Париж, где состоятся переговоры с участием Прези­дента Франции Жака Ширака. Что будет обсуждаться на этих переговорах, и что вы от них ожидаете?

Роберт Кочарян: Завтра предполагается встреча двух президентов, решение про­должить этот вопрос было принято нами. Конечно, будет обсуждаться вопрос урегулирования Ка­рабахского конфликта, но сказать больше я здесь просто не могу.

Гейдар Алиев: Я также могу сказать, что встреча в Париже проводится по инициа­тиве Президента Франции, гос­подина Жака Ширака. И глав­ный вопрос, который мы, два президента, и Президент Фран­ции хотим обсудить и по кото­рому хотим обменяться мнени­ями, - это вопрос о мирном урегулировании нагорно-карабахского конфликта.

Вопрос: У меня вопрос к Президенту Армении. Сегодня здесь неоднократно говори­лось о том, что вступление обеих стран в Совет Европы предоставит дополнительную возможность для обсуждения проб­лем между Арме­нией и Азербайджаном. Интересно, как в этом контексте Вы оцениваете дос­таточно жесткие высказывания, достаточно жесткий тон выступления сегодня здесь господина Алие­ва?

Роберт Кочарян: Я не ду­маю, что мы должны превращать трибуну Совета Европы в трибуну гладиаторов. Мне кажется, что сегодняшнее событие было очень важным со­бытием для обеих республик. Я попы­тался выступить максимально сбалансировано, в соответст­вии с тем настроем, который сегодня присутствовал в ауди­тории, с лейтмотивом всего то­го, что произошло сегодня - вступления двух стран в Совет Европы. Кстати, мы были го­товы к вступлению гораздо раньше, и именно ввиду некоторых проблем в соседней рес­публике, вступление несколько затянулось. Собственно, таким был расчет моего выступления.

Вопрос: Господин Коча­рян, полтора месяца назад Вы находились в Греции. Когда Вы покидали страну, то дали пресс-конференцию в аэропорту Афины. Официальное телевидение транслировало эту пресс-конференцию. В ответ на вопрос журналиста: «Госпо­дин Кочарян, после того, как будет при­знан армянский геноцид, какие вопросы, касаю­щиеся соответствующих тер­риториальных акцентов и раз­личных выплат, будут подня­ты?» - Вы сказали, что надо совершенно четко разделить события 1915 года и Севрский договор. То есть, нельзя требо­вать от Турции те вещи, которые будут совершенно непо­нятны и Турции, и иностран­ным государствам.

Вы также добавили, что это вопрос, касающийся, прежде всего, армянской диаспоры, и Армения как юридическая единица, не может чего-то требовать. А именно армянская диаспора формирует эти дополнительные элементы, особенно, что касается каких-то банковских счетов, страховых сумм и так далее. Я считаю, что это было первое исто­рически открытое заявление, если рассматривать в истори­ческой перспективе. Но это было достаточно удивительно и для турецкой прессы, и для диаспоры. И поэтому это не нашло своего должного отра­жения в прессе. Сегодня Вы по-прежнему настаиваете на том, что говорили?

Роберт Кочарян: Да, дей­ствительно, это было нашим выступлением, но я не думаю, что оно непосредственно свя­зано с тем, что происходило сегодня в Страсбурге. На пресс-конференции в Греции я действительно высказал определенные мысли, я, в самом деле, придерживаюсь этой то­чки зрения. Но я не хочу здесь отвлекать внимание публики вопросами, в детали которых она не посвящена.

Вопрос: Вопрос к обоим президентам. Скажите, пожалуйста, случаен ли был визит к Вам секретаря Совета безопасно­сти России Сергея Иванова за день до вашей поездки во Францию? Если неслучаен, то приезжал ли он с новыми мирными инициативами со стороны политического руководства России? Если да, то, каково ваше отношение к ним?

Роберт Кочарян: Я думаю, что политики, должностные лица такого ранга случайно нигде не оказываются. Разу­меется, и в Армении, и в Азер­байджане господин Иванов был неслучайно: обсуждалась проблема урегулирования. Россия - сопредседатель Минской группы и активно участвует в этом процессе. И если вы обратили внимание, то все три сопредседателя присутствуют сегодня здесь, в Страсбурге, и они попыта­лись воспользоваться момен­том, чтобы еще раз обговорить некоторые позиции, ка­сающиеся урегулирования во­проса. Здесь сопредседатели и российский, и американский, и французский. Так что, то, что произойдет завтра, это также согласованно осуществ­ляется с ведома всех сопред­седателей.

Гейдар Алиев: Собственно говоря, я также не скажу ничего нового. Об этом уже ска­зал Президент Кочарян. Слу­чайности тут нет, Россия, вместе с Соединенными Штатами Америки и Франци­ей, - сопредседатель Минской группы по мирному урегулированию нагорно-карабахского, армя­но-азербайджанского конфли­кта. Мне кажется, каждая страна сейчас акти­визирует свою деятельность. С этим и было связано то, что господин Иванов был и в Ар­мении, и в Азербайджане.

Вопрос: У меня вопрос к Президенту господину Алие­ву. Я хотел бы спросить о воз­можном будущем другой орга­низации, пока неформаль­ного объединения - ГУУАМ. Пока что наиболее виден во­енный аспект сотрудничества. Во всяком случае, министры обороны встречаются чаще, чем гражданские министры. В частности, у России, это вызы­вает некоторую нервозность.

Гейдар Алиев: Кстати, я должен сказать, что эта органи­зация ГУУАМ возникла в 1997 году именно здесь, в Страсбур­ге. Тогда мы, президенты четы­рех республик, обменявшись мнениями по некоторым вопро­сам, больше всего - экономи­ческого плана, с точки зрения общности наших проблем, и некоторым другим вопросам, решили создать такую органи­зацию, а позже в эту организа­цию вступил и Узбекистан.

Однако эта организация, как вы говорите, пре­следует цели сотрудничества не только в военной, но и во всех сферах. Я бы не сказал, что министры обороны встречаются чаще, чем остальные. Встречи быва­ют, как говорят, при случае, на всех уровнях. И тут нет ничего против какой-то другой орга­низации, пусть никто не опасается.

Вопрос: Какие условия ус­траивают Армению для урегулирования нагорно-карабахского конфликта? Какой именно камень преткновения не дает решить этот вопрос? И готова ли Армения найти в себе силы признать территориальную целостность Азербайджана?

Роберт Кочарян: Что зна­чит найти в себе силу? Это Азербайджан волен найти в себе силу признать состояв­шуюся государственность Нагорно-Карабахской Республи­ки или нет. То есть я думаю, постановка вопроса должна быть все-таки несколько иной. Мы провозгласили основные принципы, которые, на наш взгляд, должны лежать в осно­ве урегулирования конфликта. Это, прежде всего, равная правосубъектность сторон конфликта, и второе, невозмо­жность существо­вания Нагорно-Карабахской Республики в качестве анклава. Есть третий прин­цип - вопрос безопасности, он касается, скажем, всех. Нужны гарантии безопасности и серьезные ресурсы международного сообщества для обеспечения этих гарантий. Вот, собственно, все. В этих рамках Армения готова идти на многочисленные комбина­ции и вариации.

Вопрос: Господин Коча­рян, Вы сказали, что Армения хотела бы принимать участие в создании новой Европы, учитывая необходимые усло­вия для ее создания. Очень интересно, как Армения смо­жет сделать это, если она нарушила границу Азербайд­жана и оккупировала 20 про­центов его территории?

Роберт Кочарян:  Во-первых, не двадцать, я не хочу сейчас вдаваться в какие-то пропорции. Речь идет о том, что два года назад Минская группа выдвинула предложение об «общем госу­дарстве». Если бы предложение было принято всеми сторонами конфликта, - оно было принято обеими армянскими сторонами, - то сегод­ня этой проблемы, о которой вы говорите, просто не суще­ствовало  бы.  Есть возмож­ность решения этой проблемы, и связывать это с построени­ем демократического государ­ства... не думаю, что это корректно, я думаю, что это означает некое эксклюзивное восприятие демократических процессов, в данном случае с вашей стороны.

Вопрос: У меня вопрос к обоим президентам. Могли бы вы сказать, как скоро вы спо­собны подойти к подписанию соглашения о принципах урегулирования? Насколько я по­нимаю, терпение междуна­родного сообщества не так уж безгранично.

Роберт Кочарян: Говорить о темпах продвижения достаточно сложно. Но счи­таю, что мы прошли достаточно долгий путь. Сегодня мы – и я, и Президент Алиев, достаточно хорошо представ­ляем позиции сторон, и думаю, мы сами, как говорится, можем вести переговоры. Я приблизительно знаю, какой будет ответ на наши аргументы. Я уверен, что Гейдар Алиевич также прекра­сно представляет мои возмож­ные аргументы на некоторые постановочные вопросы Азер­байджана.

Вопрос в том, где найти ту середину, которая действи­тельно будет называться вза­имным компромиссом. И этот взаимный компромисс, естественно, должен быть таким, который позволит его переварить и обществу Армении, и Азербайджана, и Нагорного Карабаха. Общество должно быть способным переварить степень этого компромисса, в про­тивном случае, решения прос­то не будет. А это приведет к новым конфликтам, к новым проблемам. Я не стану про­гнозировать сейчас скорость, хотя я считаю, что мы доволь­но близки к решению. Это моя персональная оценка.

Гейдар Алиев: Не толь­ко международное сообщест­во, но и мы все, думаю, и Армения, и особенно Азер­байджан, который серьезно пострадал от этого конфликта, безусловно, ждут скорейшего его разрешения. Причем, я подчеркиваю - мирным пу­тем. Встречи, переговоры, которые проходят уже с нача­ла 1999 года между Президен­том Армении и Президентом Азербайджана, дают оп­ределенную надежду. Хотя, я, на­пример, так думаю, и думаю, что Президент Кочарян такого же мнения, мы абсолютно не считаем, что можем подменить Минскую группу ОБСЕ. Просто во время наших встреч и переговоров мы дей­ствительно ищем компромис­сы, которые могут быть вос­приняты обществом и в Азербайджане, и в Армении. Воп­рос этот, я прямо скажу, тяже­лый, трудный, но вместе с тем, я считаю, что мы должны и дальше двигаться вперед. Если мы придем к выводу относительно компромисса, то действитель­но мы можем оказаться на очень близком расстоянии от решения вопроса.

Вопрос: Вопрос господину Алиеву. Мне хотелось бы уз­нать Ваше отношение к вопро­су голосования во француз­ском парламенте, который признал «турецкий геноцид» по отношению к Армении. Все знают позицию Кочаряна, поэ­тому я ему не адресую этот вопрос.

Гейдар Алиев: Знаете, мое отношение к этому вопро­су отрицательно, так как вмешиваться в дела других го­сударств не позволено ни одному государ­ству. Франция - великая держава, но Турция тоже - независимая страна со своими традициями, со своими особенностями. Такие исторические вопросы не решаются голосовани­ем в одном или другом парла­менте. Считаю, я говорил об этом и с Президентом Шираком, ду­маю, что это, скорее всего, носит внутриполитический хара­ктер для Франции, чем имеет вообще обязательное юриди­ческое значение для какой-ли­бо другой страны. Моя пози­ция - негативная.

Роберт Кочарян: Вся логи­ка европейской интеграции именно в том, что вопросы прав и свобод человека и гу­манитарные вопросы не могут быть внутренними вопросами той или иной страны. Мы находимся здесь именно потому, что дол­жны считать так. Поэтому я считаю, что французский пар­ламент дал действительно правильную оценку историче­ским событиям.

Гейдар Алиев: Я должен все же сказать тоже, что все то, что касается прав граждан в современной Европе, это относится к современной Евро­пе, а не к 1915 году. Тогда мир был совершенно другой, не было Совета Европы, не было прав человека, не было и де­мократии и многого другого. Поэтому отождествлять это нельзя.

Вопрос: Вопрос к господи­ну Алиеву. Господин Прези­дент, Вы говорили о бежен­цах-азербайджанцах, которые появились вследствие воен­ных действий. Но странно, что Вы не упомянули 300 тысяч человек, армян, беженцев из Баку, которые рассыпались по всему бывшему Советскому Союзу. Они вынуждены были уехать, оставили все свое иму­щество, свое прошлое в этой стране. Не думаете ли Вы, что надо решать проблемы и этих армян? Вы говорите об авто­номии Карабаха, но это реги­он, где проживают исключи­тельно армяне, это историчес­ки культурно сформировав­шийся регион, и не думаете ли Вы, что можно было бы еще один этап пройти, так ска­зать, и создать между двумя частями Азербайджана своего рода совместное государство, которое состояло бы из двух частей?

Гейдар Алиев: Я, конечно, извиняюсь, но должен ска­зать, что чувствую в этом воп­росе скрытый умысел. Во-первых, если уж говорить, от­куда сколько выдворено, то именно азербайджанцы были изгнаны из Армении, а потом уже начались военные действия и потом уже армянское население, кото­рое проживало в Азербайджа­не, изгонялось, выезжало. К вашему сведению, в Баку никогда не проживало 300 тысяч армян. Вам надо точно знать эти данные.

Что касается беженцев, то сравните, кроме Нагорного Карабаха, где совместно про­живали армяне и азербайд­жанцы, оккупировано 7 рай­онов вокруг Нагорного Кара­баха, общее количество насе­ления которых примерно 700-800 тысяч человек. Мо­жет быть, несколько больше или меньше. Так что, если мы будем исходить из этой точки зрения, откуда сколько, как и так далее, мы не решим во­проса. Реальность состоит в том, что территория Азербай­джана оккупирована. Вот это реальность. На террито­рии Армении никем не оккупировано ни одного метра, тако­ва реальность. Одним словом, мы не должны обострять эти вопросы, в том смысле, что этот период давно прошел, и вам не надо заниматься подстрекательством. Нам надо най­ти решение вопроса, и мы де­лаем это в ходе встреч, пе­реговоров с Президентом Кочаряном.

Вопрос: Мы не сравнива­ем беды, но если речь идет об одной беде, то и другую надо упоминать. Я не занимаю ка­кой-то подстрекательной позиции, я стараюсь быть объек­тивным. Если речь идет об од­ной беде, то и о другой беде надо обязательно говорить.

Гейдар Алиев: Каждый го­ворит о своей беде.

Роберт Кочарян: Я действительно говорю, что нам надо смотреть в будущее. Просто хотел дать маленькую справку. Сумгайытские события произошли в феврале 1988 года.

Вопрос: Вопросы к двум президентам. Скажите, пожалуйста, господин Алиев, когда, по Вашим оценкам, может быть подписано соглашение о зоне свободной торговли между странами ГУУАМ. И вопрос к господину Кочаряну. Входит ли в планы Армении присоединение к ГУУАМ?

Гейдар Алиев: Мы добиваемся подписания соглашения о зоне свободной торговли не в рамках ГУУАМ, а Содружества Независимых Государств. И кстати, Азербайджан давно уже выразил свое положительное отношение к этому - подписал постановление и ратифицировал его. Так что это не от нас зависит. Этот вопрос скорее надо адресовать к России.

Роберт Кочарян: Относительно желания или нежелания Армении вступать в ГУУАМ, скажу, что во внешне-политической повестке Армении такого вопроса нет.

Вопрос: Вопрос к обоим президентам. Некоторые люди в Совете Европы хотят, чтобы Совет Европы сыграл в карабахском вопросе роль посредника. Не думаете ли вы, что будет слишком много посредников, и вместо того, чтобы приблизиться к решению, все осложнится, потому что потом будет слишком много заявлений различного характера? Это может помешать процессам урегулирования.

Роберт Кочарян: Действительно, большое количество посредников, будто предоставляет возможность варьирования сторонам конфликта, если чье-то предложение не очень понравилось, переходить от одного посредника к другому. Очень полезно то, что сопредседатели Минской группы последние несколько лет работают слаженно и, вообще, все предложения были проработаны совместно. Мы действительно это ценим.

Относительно Совета Евро­пы, то Совет Европы не выступал с такими предложениями. Нам просто говорят, что если мы можем быть чем-то полез­ными, рассчитывайте на нас, мы можем сделать все от нас зависящее, чтобы помочь вам договориться. То есть это не какая-то эксклюзивная, само­стоятельная посредническая линия, которая может помешать. Наоборот, думаю, это может допол­нить ту ситуацию в переговор­ном процессе.

Гейдар Алиев: Минская группа, ее сопредседатели, начиная с 1992 года, провели и проводят большую работу. Мы должны это признать и оценить. Но то, что эта работа пока не дала результатов – другой вопрос, и поэтому возникла необходимость непосред­ственных встреч между прези­дентами Армении и Азербайд­жана.

Хотя это тоже идет парал­лельно с деятельностью Мин­ской группы и сопредседате­ли Минской группы в основ­ном информированы о ходе наших встреч, бесед, о вопро­сах, которые мы обсуждаем.

Что касается других орга­низаций, то я, напри­мер, конечно считаю, что кто может ре­шить этот вопрос, тот его и решает. Мы будем бесконечно благо­дарны той международной ор­ганизации, которая реально сумеет решить этот вопрос справедливо, мирно. Совет Европы действительно не ста­вит вопрос о том, чтобы специально зани­маться этим де­лом. Они говорят о том, что мы можем, если вы хотите, по­мочь вам в этом вопросе. Кстати, должен сказать, что когда сегодня Армения, Азербайджан окончательно были приня­ты в Совет Европы, я думаю, Совету Европы не к лицу бу­дет, если два его члена - Армения и Азербайджан - будут и дальше находиться в состо­янии военного конфликта.

Вопрос: Известно, что Ар­мения долго считалась и считается в России военным со­юзником, есть соответствую­щий договор. Стал ли Азербайджан в какой-то степени военным союзником России после недавнего визита Президента Владимира Путина в Азербайджан? Не вызвало ли это у Армении, это вопрос к господину Президенту Арме­нии, некоего недовольства или волнения?

Гейдар Алиев: Послужил ли визит Президента России Пу­тина в Китай, Северную Ко­рею и некоторые другие стра­ны становлением этих стран военным союзником России? Нет. Поэтому нельзя считать, что в резуль­тате каждого визита должен сформироваться военный союз. Я, например, такого мнения, что вообще военных союзов не должно быть. Если все страны стремятся к миру, они должны отка­заться от военных союзов, от войны, воо­ружений, они должны дейст­вительно реально добиваться мира. А если, с одной сторо­ны, каждая страна объявляет о своем мирном намерении и заключает военный союз с ка­кой-либо другой страной, то значит, она ведет двойную полити­ку. Поэтому я считаю, что ви­зит Президента Путина в Азер­байджан был очень важным, очень полезным, и я уверен, что этот визит сыграет значи­тельную роль в дальнейшем развитии отношений между Россией и Азербайджаном, в расширении нашего сотрудни­чества. Для сотрудничества есть много других более важ­ных сторон, чем военный со­юз.

Роберт Кочарян: Мы пози­тивно смотрим на этот визит в контексте урегулирования Ка­рабахской проблемы. Счита­ем, что если отношения между Азербайджаном и Россией улучшатся, взаимное доверие будет на более высоком уров­не, то и отношение к посред­нику в переговорном процес­се, естественно, будет более объективным, более позитив­ным, и в целом будет более позитивно воспри­нято  азербайджанским обществом. В этом контексте оцениваем ви­зит положительно. А в целом каждой стране самой решать. Президенты на двустороннем уровне сами решают, куда ехать и как, какие договора подписывать. Мы спокойно на это смотрим.

Вопрос: Вопрос к обоим президентам. С 1996 года пос­ле встречи в Лиссабоне было определено три принципа урегулирования Карабахского конфликта. Нам известно, что территори­альная целостность, диплома­тическое урегулирование - сейчас в этой сфере проводятся работы - и те границы, которые были опре­делены после распада Со­ветского Союза, больше не должны изме­няться. У меня сле­дующий вопрос. Будучи реа­листами в политике, вы осоз­наете, что эти границы дейст­вительно не должны двигать­ся, потому что 54 страны ска­зали «Да», мы согласны, Ар­мения была в меньшинстве. С другой стороны, Вам не кажется, что данное дипломатическое решение, забытое Минской группой, предыдущие предложения относительно совместного государства, именно по этим причинам были обречены на неудачу? Я хотел бы, чтобы вы от­ветили сейчас не дипломати­ческим слогом, а открыто и честно.

Гейдар Алиев: Действи­тельно, в декабре 1996 года состоялся Лиссабонский сам­мит ОБСЕ, где очень остро стоял вопрос о мирном урегу­лировании армяно-азербайд­жанского конфликта. Форму­лировка, которая была зара­нее подготовлена для заклю­чительного документа, не бы­ла принята со стороны Арме­нии. Там предполагалась за­пись, которая не могла нас удовлетворить. Поэтому Азер­байджан был вынужден отка­зать от консенсуса обо всем заключительном документе Лис­сабонского саммита ОБСЕ. То­гда была предложена форму­ла, которую, как вы правильно сказали, из 54 стран-членов ОБСЕ подписали 53 страны, кроме Армении. Там предусматривалось призна­ние территориальной целост­ности Азербайджана и Арме­нии, предоставление Нагорно­му Карабаху в составе Азер­байджана высокого статуса самоуправления и обеспече­ния безопасности всего насе­ления Нагорного Карабаха - и армянского, и азербайджан­ского. Мы с этим согласились, армянская сторона не согла­силась.

После Лиссабонского сам­мита изменился состав сопредседателей Минской группы, то есть вместе с Рос­сией сопредседателями стали Соединенные Штаты Америки и Франция. До этого они не были сопредседателями. Таким образом, в тече­ние 1997 года сопредседателями было выдвинуто два предложения. Одно - пакет­ное решение вопроса, второе - поэтапное решение. Азер­байджан и первое, и второе предложения принял за осно­ву переговоров. Армения не приняла первое предложе­ние. В связи с этим появилось второе, о поэтапном решении, но Армения потом не приняла и это предложение. А затем, в 1998 году, перего­ворный процесс замедлился, и появилась формула «Общего государства». Вот здесь-то как раз формула «Общего госу­дарства» была принята Арме­нией, но не была принята Азербайджаном. Если просто сказать, счет два-один в поль­зу Азербайджана, то есть два предложения Азербайджан принял, Армения не приняла, и одно из трех предложений Армения приняла, а Азербайд­жан не принял.

И в заключение хочу ска­зать, что, действительно, воп­рос о территориальной цело­стности, нерушимости границ всех стран мира - это осново­полагающий вопрос междуна­родного права. К сожале­нию, мы до сих пор не можем никому доказать это право.

Роберт Кочарян: Я добав­лю по этому вопросу. Во-первых, это не было решением ОБСЕ. Это было заявление председателя. По­скольку решение в рамках ОБСЕ принимается консенсу­сом, Армения принимать участие в принятии такого реше­ния, естественно, не могла. Во-вторых, мне кажется, здесь вопрос гораздо сло­жнее. То есть, как найти ба­ланс между определением территориальной целостности и самоопреде­ления народа,  и принципами, которые являются равнознач­ными в международном пра­ве. Очевидно, принцип территориальной целостности для стран с неразвитой демо­кратией очень часто становит­ся оправданием массовых преступлений и геноцидов. В связи с этим я просто предло­жил бы посмотреть на эту проблему с данной точки зре­ния.

Мы тоже имеем террито­рию, Армения также заинтере­сована в собственной терри­ториальной целостности и, ес­тественно, мы не можем быть против этого принципа вооб­ще. Но мы считаем, что право на самоопределение за­конным образом реализовано в Нагорном Карабахе. Более того, наш компромисс в том, что мы, тем не менее, в поисках возможного компромисса между двумя этими принципами. И идея «общего государства», которая нам предлагается, находит именно тот правильный ком­промисс.

Вопрос: Я хотел бы задать вопрос господину Кочаряну. Опять-таки возвращаюсь к той же проблеме, так называемо­го армянского геноцида. Собирается ли Армения требо­вать компенсацию в террито­риальном плане?

Роберт Кочарян: Вопрос был задан в самом начале в не­сколько объемной форме. По­скольку он прозвучал дважды, я все-таки на него отвечу.

Это событие произошло в Турции в 1915 году.  Но речь, в принципе, идет не только об этом годе, это началось внутри Турции гораздо раньше, еще с конца XIX  века. Думаю, сегодня, Армения, будучи государством, не имеет возможности и права предъявлять Турции территориальные претензии в связи с процессом признания гено­цида. Но граждане, являющиеся жертвами геноцида, имеют право индивидуально требовать компенсацию. Это уже их личное де­ло, как поступать в данной ситуации. Затем, членство Турции в Евросоюзе предполагает возможность обращения в европейские су­ды, требования каких-то ком­пенсаций. Но повторюсь, это – дело пострадавших в ходе этих событий и их наследников.

Территориальная пробле­ма лежит в другой плоскости. Она связана с Севрским дого­вором. Это вопрос из другой оперы, и я просто не считаю его необходимым сейчас об­суждать.

Газета «Бакинский рабочий», 31 января 2001 года

© aliyev-heritage.org