Поиск

ТРУДЫ / ИНТЕРВЬЮ

Ганира Пашаева (телеканал «АНС»): Господин Президент, мы решили, что наши вопросы будут состоять из трех частей. Часть из них интересует и общественность, то есть, они свя­заны с Карабахом. Вторая часть касается внешней полити­ки и референдума, третья же часть будет о внутренней политике.

Гейдар Алиев: Хорошо, насколько вы ме­ня здесь задержите?

Ганира Пашаева: Благода­рим Вас за то, что уделили нам время. Сколько времени нам уделите, настолько и задержим. Господин Президент, завтра Вы встречаетесь с Президен­том Армении Робертом Кочаряном. Ожидает ли Президент Гейдар Алиев конкретных результатов, продвижения от этих переговоров? Или же это будут обсуждения между двумя прези­дентами? 

Гейдар Алиев: Знаете, ни­чего конкретного сказать об этом не могу. Так как вы долж­ны знать, что встречи между двумя президентами начались с 1999 года, и это особые встре­чи. Это необычная ситуация. У ме­ня были встречи и с бывшим президентом Левоном Тер-Пет­росяном. Но это мы обычно встречались, улучив время на международных мероприяти­ях или же на заседаниях Содружества Независимых Государств в Москве. После избрания президентом Кочаряна такие встречи были проведены и с ним. Но, ког­да в 1999 году мы были в Ва­шингтоне, министр иностранных дел Соединенных Штатов Америки госпожа Олбрайт встрети­лась и со мной, и с ним. Она постара­лась организовать нашу встречу и сделала это. Мы встрети­лись втроем в одной из комнат. Но через пять ми­нут госпожа Олбрайт вышла. Сказала, что оставляет нас наедине. С тех пор начались наши непосредственные встречи.

Иногда эти встречи имели обнаде­живающие результаты, иногда - напротив. Не могу сказать, что эти встречи не имеют зна­чения. Но сказать, что на этих встречах мы добились каких-то кон­кретных результатов, тоже пока нельзя. Правда, в 1999 году прояснились определенные перспективы наших встреч. Но через несколь­ко месяцев после террористиче­ского акта в парламенте Армении ситуация изменилось, и надежда, появившаяся как результат наших встреч, стала ослабе­вать. Поэтому сейчас я не мо­гу сказать, что на этих встре­чах мы чего-то достигнем или сколько-нибудь продвинемся. Ничего такого сказать не могу. Просто встре­тимся, обсудим ситуацию. И об этом ничего конкретного сказать не могу. Так как это зависит не только от меня.

Пойду, посмотрю, что он ду­мает, что я думаю. Или же, может, немного поговорив, мы оба пожелаем, чтобы беседа пошла в каком-то определенном русле. Поэтому заранее ничего ска­зать не могу. Хочу лишь отметить, что эти встречи полезны. Не напрасны. Иногда разные источники сетуют, мол, какая от этого польза? Польза есть. Раз мы поддерживаем режим прекра­щения огня, то непосредствен­ные встречи президентов двух стран имеют значение. Но в то же время, мы говорим друг с другом более открыто. Сопредседатели Минской группы многое делают. Они бе­седуют как с нами, так и с ними. Но при встрече один на один мы говорим еще более откровенно. Говорим прямо, без обиняков. Вопрос армя­но-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта породил сложную ситуацию. Он всегда оставался тяжелым, облегчения ситуации в связи с ним никогда не наблюдалось. Поэто­му, если сейчас мы и этой возможностью не воспользуемся, то что же будем делать? Во всяком случае, наряду с де­ятельностью Минской группы, сопредседателей, имеют значе­ние и непосредственные встре­чи президентов.

Айнур Насирова (телеканал «Лидер»): Господин Президент, сопредседатели Минской группы включились в переговоры рань­ше президентов. Но это не дало никакого результата. Вы то­же несколько раз упрекали их в этом. Может ли азербайджан­ская сторона ввиду этой безрезультатности предпринять какой-то шаг, отказаться от Мин­ской группы?

Гейдар Алиев: Нет. Лично я как Президент ни от чего не стану отказываться. Потому что в большой политике отказ не свидетельствует о высоком уровне. Надо искать выход из каждой сложной ситуа­ции. Это - во-первых. Во-вторых, Минская группа действует более 10 лет. И в ее деятель­ности были разные периоды. Если помните, на встречах с сопредседателями Минской группы я несколько раз вспоми­нал ее историю. Когда я при­ехал в Азербайджан в 1993 го­ду, через месяц у Минской группы не было сопредседате­лей. Был один председатель - Италия. Этим делом занимался заместитель министра иност­ранных дел Раффаэлли. Я неод­нократно встречался с ним. С тех пор я неоднократно встречался со всеми председателя­ми, сопредседателями Минской группы из разных стран, беседовал, вел пе­реговоры. И не только это. Сейчас со­председатели Минской группы на месте. Но Минская группа находится в составе ОБСЕ. Известно, что в ОБСЕ председатель меняется каждые шесть месяцев. Министерства иностранных дел стран-чле­нов ОБСЕ поочередно председательствуют в ней. Каждый раз я встречался и с ними. В прежние годы, то есть, 5-6 лет на­зад, они особо не вмешивались в эти дела. Сейчас они также подключаются, совершают визи­ты, ездят в Армению, в Азербайджан. Мы ведем перегово­ры и с ними. Поэтому каждые такие переговоры имеют значе­ние, вреда от них нет.

Сабина Алиева (агентство Франс Пресс): Господин Прези­дент, я хочу, прежде всего, извиниться, что бу­ду задавать вопрос на русском языке. Дело в том, что при тройном переводе возникают некоторые неточности. 

Гейдар Алиев: Ничего, я знаю, что ты всегда говоришь на русском языке. Вам прости­тельно, и, собственно говоря, мы не заставляем всех представителей агентств говорить только на азербай­джанском языке. Эти требова­ния относятся к нашим кадрам, а вы - свободные журналисты. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос.

Сабина Алиева: Господин Прези­дент, при какой ситуации Азер­байджан может посчитать, что все возможности мирного уре­гулирования уже исчерпаны? Около двух недель назад Вы заявили, что Азербайджан больше не может терпеть и мириться с фактом оккупации 20 процентов нашей территории. Какие внешние объективные и субъективные факторы могут подтолкнуть Азербайджан к выводу о том, что возможности исчерпаны? 

Гейдар Алиев: Да, я это говорил и еще раз повторяю, что Азер­байджан больше не может тер­петь. И потому мы должны най­ти решение конфликта. Что же касается того, какие есть объективные и субъектив­ные факторы, - трудно сказать, очень трудно.

Ганира Пашаева: Господин Президент, когда у власти был Тер-Петросян, то обсуждался вариант о поэтапном решении карабахского конфликта. Затем просочилась информация о том, что с этим вариантом не согласна Россия. Конечно, в то время рос­сийско-азербайджанские отношения были не столь уж положительные. Может ли Россия при нынешнем со­стоянии отношений с Азербайджаном согласиться с по­этапным решением проблемы?

Гейдар Алиев: Прежде всего, сле­дует обсудить поэтапное реше­ние конфликта. Никто не сможет возразить против обсуждения. Россия тоже не сможет возразить. Но вот осуществление этого - другой вопрос. Знаете, вообще, в оппозиции, в преобладающей части журналистского корпуса порой используют нео­боснованные высказывания. Гово­рят, что Россия не дает согласия. Но кто сказал, что не дает?! Когда мне так говорят, я не хо­чу даже обсуждать это. Пото­му что, когда что-то говорят, я должен знать, кто это сказал, на основании чего? О необос­нованных заявлениях я говорить не желаю. Вопрос о поэтапном реше­нии возник в 1997 году.

Вы по­мните, как в декабре 1996 года у нас было большое достиже­ние на Лиссабонском саммите. Тогда я говорил об этом. Своим смелым действием я вынудил глав государств стран-членов ОБСЕ обра­тить внимание на Азербайджан. Отказ дать консенсус общему документу мог обречь Лиссабонский саммит, можно сказать, на безрезультат­ность, поэтому они приняли мое предложение и приняли позитивное заявление относитель­но Нагорного Карабаха. Что нам нужно было в этом заявле­нии? Чтобы призна­ли территориальную целост­ность Азербайджана при урегулировании армяно-азербайджанского конфликта и предоставили Нагорному Карабаху высокий статус в составе Азербайджа­на. В то время сопредседателя­ми Минской группы были Рос­сия и Финляндия. После ухода Финляндии мы пожелали, чтобы сопредседателем стала Америка. Но Армения и Россия воз­разили против Америки. При таком раскладе, - я не хочу вдаваться в детали, - наконец, по завершении переговоров через несколько месяцев было принято решение, что­бы сопредседателями стали три страны - Россия, Америка и Франция. Это стало новым этапом в истории Минской группы. Считаю, что это было прекрасным началом, потому что мы привлекли к этому три великие державы. Прежние - Россия, Финляндия, Швеция - не были равными странами. Но Америка, Франция и Россия - великие державы мира. А это произошло благодаря инициати­ве и самоотверженности Азер­байджана.

В 1997 году они приступили к активной работе. В июне 1997 года представили целый пакет предло­жений. Для нас он был непри­емлем, но мы хотели выйти из этого положения. Мы приняли его. Армения не приняла. Вы знае­те, что 1 августа у меня состо­ялась встреча в Белом доме, я был приглашен туда с офици­альным визитом. Помню, там мы с Президен­том Клинтоном обсудили этот вопрос. Теперь они забрали пакетное предложение и выдвинули во­прос поэтапного решения. Пре­зидент Клинтон сказал мне, что после наших переговоров состо­ится пресс-конференция. Высту­пите и Вы, и я. Вы сделайте за­явление о том, что принимаете это предложение, то есть, о по­этапном решении. Я это огласил.

С августа в Армении пошел процесс. Сначала они отка­зались, затем, наконец, Тер-Пе­тросян сам пришел к решению, что его следует принять. Сведения об этом мне, в основном, предоставлял Президент Франции Жак Ши­рак. Помню, в январе 1998 года Тер-Петросян отправился в Па­риж на какое-то мероприятие Армении, встретился там с Пре­зидентом Шираком. После это­го Президент Жак Ширак по­звонил мне и сказал, что у них с Тер-Петросяном состоялись очень удачные переговоры. Он принял это предложение и уже сделал заявление, в январе бу­дут обсуждать и примут его на Совете Безопасности. Он также сказал, что будет поддерживать со мной связь по этому вопросу. Но он не смог добиться принятия этого предложения. Что же произошло? Я не знаю, какие процессы до этого шли в Армении. Несколько соратни­ков Тер-Петросяна в Совете Бе­зопасности подали в от­ставку. Затем, когда в Совете Безопасности был поднят этот вопрос, насколько мне извест­но, несколько человек, на кото­рых он рассчитывал, выступили против. В это время еще несколь­ко его сторонников подали в отставку. Насколько я знаю, ока­завшись в таком безвыходном положении, он и сам подал в отставку.

Но он сам принял это поэтап­ное решение или же кто-то ему посоветовал. Некоторые же, в том числе нынешнее руководство, высту­пили против него. По чье­му указанию они делали это или сами делали, об этом я ничего сказать не могу. Думаю, что это было их дело.

Ильхама Гасымлы («525-я газета»): Господин Президент, впервые в Вашей завтрашней встрече с Кочаряном примут участие и министры оборо­ны двух стран. Вообще, можно ли расценивать это как пере­ход к новому этапу перегово­ров? И если это другой вопрос, то хотелось бы услышать Ваши пояснения.

Ответ: Министры обороны не будут вмешиваться в наши переговоры. У вас неверные сведения. И я, и Кочарян дали указания, что министры обо­роны должны обеспечить здесь нашу безопасность. Поэтому сюда прибыл Сафар Абиев. Два дня он занимается здешними делами. Завтра он за пару часов до на­шей встречи встретится на гра­нице с министром обороны Ар­мении. Сейчас там многое сде­лали для безопасности. В част­ности, у меня есть управление охраны, его возглавляет Вагиф Ахундов, они проделали большую работу. Поскольку и там, и здесь армии подчиняются мини­страм обороны, они бу­дут находиться здесь. Но они однозначно не присоединятся к нашим переговорам. Сегодня вечером сюда из нашего Министерства иностран­ных дел прибудет Араз Азимов. С их стороны тоже приедет ми­нистр иностранных дел и коллега Араза Азимова. И мы уже на месте разберемся, кто и где будет прини­мать участие в переговорах. 

Турал Мусеибов (телеканал «Спейс»): Господин Президент, со дня начала конфликта Тур­ция оказывает Азербайджану политическую поддержку. В этом процессе Турцию немного притесняют. Европейский со­юз настаивает, чтобы Турция открыла свои границы с Арменией. Если этот процесс, в целом, состоится, какое влия­ние это может оказать на Азер­байджан? 

Гейдар Алиев: Да, Турция - наш ближайший союзник, член Мин­ской группы, и мы тесно со­трудничаем с ней, в том чис­ле в процессе решения армяно-азербайджанского конфликта. Турцию действительно притесняют в вопросе вступления в Ев­ропейский союз. Вы правы. От нее требуют открыть дорогу в Армению, трассу Гюмрю-Карс, требуют многое дру­гое. Но, насколько мне извест­но, руководство Турции очень решительно настроено в этом вопросе. На последней встрече там мне сказали, что они не пойдут ни на какие ус­тупки. 

Эмин Махмудов (газета «Зеркало»): Гукасян заявил, что от Президента Азербайджана он больше не ждет конструктивности и от переговоров ничего не ждет. Вам не кажется, что это - оценка, данная этим переговорам армянской стороной, и что они сами ничего не ожидают от этих переговоров? 

Гейдар Алиев: Гукасян действительно делал такие заявления, и сегодня я ознакомился с этими заявлениями Гукасяна. Но это заявление не Кочаряна, а Гукасяна. Я не думаю, что он их делает по указанию Кочаряна. Он считает себя уже избранным президентом, причем демократически избранным, поэтому хочет показать себя. Мне даже кажется, что он делает это для того, чтобы произвести впечатление не столько на нас, сколько в Армении. Я этому не придаю значения. 

Илькин Багиров (турецкий телеканал «СТВ»): Господин Президент, как, в целом, Вы расцениваете усилия соседних стран, особенно Турции в решении нагорно-карабахской проблемы и чего, кроме этого, ожидаете от Турции? 

Гейдар Алиев: Я всегда очень высоко оценивал и сегодня оцениваю усилия Турции. Что я еще ожидаю от Турции - это наши внутренние дела. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, по возвращении из Парижа в ответ на вопрос «На какой окончательный статус согласились армяне?» Вы сказали, что ни на какой, Кочарян хочет независимости или присоединения к Армении. Бывают встречи с представителями Армении и, конечно же, Вас информируют о результатах обсуждений. Есть ли какие-то отступления от этой позиции или же Армения вновь ставит этот вопрос ребром? 

Гейдар Алиев: Нет, завтра будет видно. 

Айнур Насирова: Господин Президент, будет ли на завтрашних переговорах обсуждаться мегринский вариант? 

Гейдар Алиев: Обсуждаться будут многие варианты. 

Натиг Мамедов (газета «Ени Азербайджан»): Господин Президент, хочу задать вопрос, связанный с внутренней политикой Азербайджана. Известно, что 24 августа состоится референдум, и в связи с этим офис ОБСЕ в Баку организовал «круглый стол» при участии представителей и правительственных, и оппозиционных, и неправительственных организаций. Это транслировалось по азербайджанскому телевидению. Какое впечатление производят на Вас эти обсуждения? 

Гейдар Алиев: Знаете, я посмотрел два этих «круглых стола». Очень хорошее впечатление сложилось. Я приветствую эту инициативу ОБСЕ. Проведение такого «круглого стола» накануне референдума очень полезно. Полезно потому, что, с одной стороны, это пропаганда изменений, поправок, вынесенных на референдум. С другой стороны, лидеры оппозиционных партий неоднократно говорили, что им не дают возможности высказать свое мнение по телевидению. Им предоставляют на телевидении по 4-5 часов, и там выступают представители всех партий - иногда говорят их главы, иногда представители - представители неправительственных организаций, власти, партии «Ени Азербайджан». То есть, идет очень живая дискуссия, каждый высказывает свое мнение. Они высказывают свое мнение, представители власти, которые выступили с инициативой о референдуме, тоже высказывают свое мнение, и народ все видит. Это очень хорошо. Я очень высоко оцениваю и выражаю благодарность ОБСЕ за это. Народ тоже видит, как обстоят дела. Я очень доволен. Думаю, это поможет успешному проведению референдума. 

Сабина Алиева (агентство «Франс Пресс»): Господин Президент, складывается очень неоднозначная ситуация с референдумом. Насколько известно, многие положения, которые выносятся на голосование, инициированы непосредственно Советом Европы, то есть, в связи с необходимостью приведения нашего законодательства в соответствие со стандартами СЕ. В то же время, такие представители Совета Европы, как Гросс, Швиммер, называют это мероприятие «политически амбициозным» и заявляют, что некоторые вынесенные на референдум положения достаточно спорные. Как, по-Вашему, чем вызвана такая нестандартная ситуация? 

Гейдар Алиев: 3десь ничего нестан­дартного нет. Каждый высказы­вает свое мнение. Мнение Гросса - это еще не мнение Совета Европы, а мнение все­го лишь одного депутата Сове­та Европы. А в Совете Европы действуют 500 депутатов. К сожалению, наша пресса и, естественно, наша оппозиция, услышав сказанное Гроссом или же похожим на него человеком с другой фамилией, думают, что он произносит слово Божье, и муссируют сказанное. Гросс не та личность, которому следует уде­лять столько внимания. По правде говоря, я удивляюсь, почему так происходит, почему наши люди так поступают? Ведь каждый народ, каж­дый человек, каждая нация, каждый, относящийся к этой нации че­ловек должен думать о сво­ем национальном достоинстве. А то, Гросс пришел и так сказал. Да, с утра до вечера говорят об этом по телевидению, в газетах. Для меня все это не имеет никакого значения. В связи с референдумом нет никакой нестандартной ситуации. Все нормально. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, один из выносимых на референдум вопросов касается выборов депутатов в мажоритарном порядке. Оппозиция, в основном, выдвигает довод о том, что это окажет негативное воздействие на развитие партий в Азербайджане. Как Вы считаете? 

Гейдар Алиев: Я так не думаю. Это не окажет никакого негативного воздейст­вия на развитие партий. Наобо­рот, будет содействовать разви­тию партий. Почему? Если представители той партии, действительно, смогут завоевать до­верие избирателей в каком-то округе, то намного почетнее быть избранным оттуда и стать представителем конкретного округа, нежели избираться по списку. Избираясь по списку, он должен пойти и защитить свою кандидатуру. Это делается так. Партии здесь ничего не теряют. Вы знаете, что по партийному списку избиралось 25 человек. Почему 25 человек? Они представляют 25 процентов наших 125 депутатов. Так? И что теперь, избрание этих 25 процен­тов по партийному списку развивают партии, а переход их на мажоритарную систему помешает их развитию?! Знае­те, все это, просто, отговорки. Было бы не так, а как-то иначе, оппози­ция опять же выступала бы против. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, некоторые междуна­родные организации считают неправильным проведение это­го референдума. Дадите ли Вы указание, чтобы эти орга­низации были приглашены для наблюдения за референдумом? 

Гейдар Алиев: Какие это международ­ные организации? 

Ганира Пашаева: Есть не­которые эксперты в Совете Ев­ропы, некоторые небольшие институты в Америке. 

Гейдар Алиев: Мы, то есть, наш ап­парат, направили приглашения кому надо. При­глашения направлены также и в Совет Европы. Не волнуйтесь. Наблюдатели приглашены и прибу­дут. Пусть никто не беспокоит­ся об этом. 

Ядигар Микаилоглу (газе­та «Шерг»): Господин Прези­дент, в связи с тем, что большая часть Вашего визита в Нахчыван была посвящена со­зданию Нахчыванского отделе­ния Национальной академии на­ук, у меня вопрос касательно науки. Каковы Ваши планы относитель­но будущей деятельности Выс­шей аттестационной комиссии, занимающейся оценкой научных трудов в Азербайджане? 

Гейдар Алиев: Она будет действо­вать. Высшая аттестационная комиссия - очень важная ор­ганизация. Она действует, про­сто сейчас у нее нет председателя. В ближайшие дни будет назначен ее председатель, и Высшая аттестационная комис­сия начнет вести свою работу. 

Айнур Насирова: Господин Президент, прикаспийские госу­дарства начали проводить воен­ные учения на Каспии. Каковы инициатива и возможности Азербайджана для проведения военных учений? 

Гейдар Алиев: Мы подключились к военным учениям России. Мы поддержали проведение Росси­ей военных учений и приняли в них участие. И поэтому нет необходимости проводить отдель­ные военные учения. Но вы говорите «другие государства», то есть, какие? 

Айнур Насирова: Россия, Казахстан. 

Гейдар Алиев: Россия, Казахстан и мы в их числе. Они не проводят отдельные учения. Россия подго­товила масштабные учения, обрати­лась к нам. Даже Президент Путин обратился ко мне по это­му поводу. Мы дали согласие на это и приняли там участие. Для отдельных учений нет надобности. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, в ответ на мой во­прос, заданный Вам вчера от­носительно альтернативной во­енной службы, Вы сказали, что этот вопрос поставлен перед нами Советом Европы в качестве обязательства, и Вас он заставляет задуматься. То есть, может ли это навредить Азербайджану? Ведь и Армения не приняла его. Хотели бы услышать Ваше мнение. 

Гейдар Алиев: Завтра я завершу здесь работу и по возвраще­нии еще раз рассмотрю этот вопрос в Баку. А сейчас ничего не могу сказать. 

Джавид Исмайлов (газета «Ени Мусават»): Господин Президент, скоро исполняется два года со дня кончины покойного Президента Азербайджана Абульфаза Эльчибея. Хотелось бы узнать, намерены ли Вы дать какое-либо указание в свя­зи со второй годовщиной смерти Абульфаза Эльчибея и увековечением его памяти? 

Гейдар Алиев: Да упокоит Аллах душу Абульфаза Эль­чибея. Когда Абульфаз Эльчибей был болен, во время лечения в Турции я определенными средствами позабо­тился о нем. Он скончался. По­хоронен на самом почетном кладбище Азербайджана - Ал­лее почетного захоронения. Я сам пришел на траурную цере­монию и встал у его гроба. То есть, я выполнил и свой гражданский долг, долг Президента Азербайджана. 6-7 месяцев назад я дал указание главе Ис­полнительной власти Баку Абуталыбову встретиться с братом Абульфаза Эльчибея Алмурадом Алиевым и сообщить ему, что я хочу издать Постановление об установлении государством надгробия на могиле Абульфаза Эльчибея. Но я хочу, чтобы, во-первых, было их согласие, во-вторых, чтобы они сами дали проект. Какое они пожелают надгро­бие и какой представят проект, по его же осуществлению я и дам указание. Абуталыбов встретился с Алмурадом Алиевым. Тот ска­зал, что подумает и ответит. Абуталыбов во второй раз встретился с ним. Тот повторил свои слова. Пока мы так и не получили ответа. 

Мне говорят, что на могиле Абульфаза вывешены флаги 10-12 стран - Узбекистана, Казахстана, кажется, Туркмени­стана, Кыргызстана, Татарста­на, Башкортостана и других тюркоязычных государств. Гаджибала Абуталыбов мне сказал, что посольство Узбекистана на­правило ноту в Министерство иностранных дел о том, что они недовольны тем, что флаг Узбе­кистана используется без их разрешения и следует его снять. Такие же ноты поступили и от других. Это было доведе­но и до его родственников. Од­нако они пренебрегли этим. Еще раз повторяю, да упокоит Аллах душу Абульфаза Эльчибея. Сколько великих людей покинули этот мир. Ко­му из них оказываются такие почести, я не понимаю этого. Вообще, на кладбище не бывает флагов. На могиле не может быть никакого флага. Вы считаете это нормальным? Нет. Таких ненормальных вещей много. Пройдет второй год, пройдет время, если будет нужно, если они не будут возражать, мы ус­тановим на могиле надгробие, увековечим его память. Но не знаю, как отметить вторую го­довщину, провести церемонию, какую нужно, я не могу этого понять. Знаете, есть мусульманские порядки и законы, и есть общие светские правила и законы. Все должно быть в этих рам­ках. Но кто-то хочет кого-то сделать идолом и придумать в связи с этим специаль­ные правила, я думаю, в правовом, демократическом государстве этого допу­скать нельзя. 

Мамед Багиров (газета «Эхо»): Господин Президент, после событий 11 сентября в США борьба с терроризмом приняла решительный характер, и роль НАТО с этой точки зре­ния возросла. Можете ли Вы сказать, произошли ли какие-то изменения в позиции Азербай­джана касательно вопроса о его вступлении в эту организа­цию, то есть, можно ли считать, что этот вопрос является решающим для нашей внешней политики? 

Гейдар Алиев: Мы активно сотруд­ничаем с НАТО. Есть про­грамма «Партнерство во имя мира». Мы сотрудничаем в рамках этой программы. В других сферах наше сотрудничество также расширяется. Мы рады этому сотрудни­честву. Но, что касается этих популистских мыслей - «вступить в НАТО», «вступим или не всту­пим в НАТО», - вступле­ние в НАТО зависит не от нас. Для вступления в НАТО надо дойти до уровня ее стандартов. В ближайшее время в Праге состоится саммит НАТО. Я то­же поеду туда. Там, например, уже говорят, что в НАТО будут приняты прибалтийские страны. Говорят также о Румынии, Болгарии. Но перед ними поставили много требований. Видите, ни одну страну НАТО не принима­ет с легкостью. Соседняя Грузия тес­нее нас сотрудничает с НАТО. Особо сотрудничает с Соеди­ненными Штатами Америки. Американские военные прово­дят там учения, обучают их. В этом смысле Грузия ближе к НАТО. Но есть такой вопрос: могут ли вступить в НАТО стра­ны, которые конфликтуют меж­ду собой? Вот как. Сейчас все так делается: международ­ные организации, делая что-то для нас, говорят, что то же самое надо сде­лать и для Армении. 

Напри­мер, после отмены 907-й поправки нам дали разрешение на военное сотрудничество с Со­единенными Штатами Америки. Их представители приехали в Азербайджан, провели необходимые переговоры, достигли необходимых соглашений. Но до этого они пригласили в Вашинг­тон министра обороны Арме­нии, вначале с ними заключили соглашение, а затем уже с нами. Поэтому положение Арме­нии во многом мешает нам. И учитывая все это, надо, чтобы и вы, и политики реаль­но рассуждали о вступлении в НАТО. А то, мы хотим всту­пить в НАТО, кто-то говорит, чтобы войска НАТО были здесь, а кто-то - чтобы присутствова­ли войска Турции. Хотеть мож­но многого. Но возможно ли это? Не­возможно. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, 907-я поправка от­менена не полностью. Ее замо­розили на один год. Говорят, что через год этот вопрос вновь может быть вынесен на повестку Конгресса. До конца года оста­лось немного. Наверно, по это­му вопросу идет интенсивная работа. Насколько реально воз­вращение этого вопроса на по­вестку Конгресса? 

Гейдар Алиев: Не думаю, что вер­нется. 

Турал Мусаев: Господин Президент, если не ошибаюсь, по Вашему Указу о помиловании уже освобождено около 3 тысяч заключенных. Прошлый раз Фуад Алескеров сказал, что в Комиссию по помилованию уже поступил список из Сове­та Европы об освобождении арестованных, комиссия работа­ет над этим. Ожидается ли в ближайшее время подписание Указа о помиловании? 

Гейдар Алиев: Знаете, вы сами сказали, сколько указов о поми­ловании я подписал. Значит, периодически подписываю такие указы. Наша Комиссия по помилованию работает постоянно. Если они подготовят и предста­вят мне определенные предло­жения, конечно, я подпишу Указ. 

Микаил Гулиев (газета «Ики сахиль»): Господин Прези­дент, хотим знать Ваше отно­шение к событиям в Нардаране. Какие при этом меры принимаются против тех, кто пытает­ся использовать эти события, как политический инструмент? 

Гейдар Алиев: Генеральная проку­ратура и Министерство внутрен­них дел Азербайджана подробно проинформировали о нардаранских событиях. Там обо всем было написано, в моем дополнитель­ном мнении нет необходимости. Во-вторых, ты говоришь, что некоторые силы хотят воспользоваться этим. Очень жаль. С одной стороны, это вызывает у меня сожаление, с другой – я прихожу к такому мнению, что даже не знаю, что сказать об этих людях. Хорошо, если ты ведешь политическую борьбу - веди. Если хочешь бороться во имя власти – борись. Но сейчас уже известно о нардаранских событиях - кто и что там – все известно. Злоупотребляя этим, выступая там, одобряя их действия, поддерживая их, вы вновь пытаетесь нару­шить внутреннюю обществен­ную обстановку в Азербай­джане?! Эти слова я говорю тем оппозиционным силам. Никто не сможет сделать этого. Те самые люди, которые создали для себя пар­тии, в 1992-1993 годах разрушали Азербайджан. Они хотели власти, так она бы­ла у них. Почему убежали? Для чего убежали? Если в них осталось хоть что-нибудь человеческое, то сейчас они не имеют права голоса. В те времена, когда они руководи­ли азербайджанским народом, в самый трагический, самый тяжелый для народа, для Азербай­джанской Республики период, все они бежали. Покойный Абульфаз Эльчибей бежал, скрылся в Келеки. Или же другие, кто тогда был у власти. Не хочу даже назы­вать их имен. Бежали, так попрятались, что не один год, а несколько лет их никто не видел. Но одного я назову - Панах Гусейнов.

 В Азербайджане есть посло­вица: «Где плов, там и сто голов». В то время он был пре­мьер-министром, подал в от­ставку, затем бежал. Этот че­ловек прятался три года. За­тем его случайно увидели в городе, задержали, арестова­ли, бросили в тюрьму, шло следствие, и ему хотели объявить приговор. Я предотвратил это. Вызвал его из тюрьмы к себе. Он пришел, сел, признался во всех своих грехах. Высоко оценил всю проделанную мной работу, мол, да, Вы правы, очень правильно сделали, мы не справились и т.д. и т.п. Я же попросил, чтобы его дело приостановили или, не знаю там, прекратили. Мы освобо­дили его. Проходит несколько месяцев, и вновь тот же са­мый человек. Я неоднократно говорил, человек должен быть скром­ным. Это очень распростра­ненное в Азербайджане выражение. А то, ты пришел, захватил власть, Аллах знает, каким путем, - это твое дело, я этого не обсуждаю, - эта власть за один год разрушила Азербайджан. После того, как возникла угроза, сбежали, рассыпались, скрылись. Через пару лет в Азербайджане общественно-политическая обстановка ста­билизировалась. Да, Сурет Гусейнов захотел совершить государственный переворот, мы предотвратили его. Или там, братья Джавадовы захо­тели совершить государствен­ный переворот, мы предотврати­ли. Предотвратили и то, и это. В это время они скрылись. Теперь выясняется, что там и тут были силы, поддерживавшие их, в частности, братьев Джавадовых. Кто их поддерживал? Их поддерживала партия «Мусават», их поддерживал Народный фронт, покойный Абульфаз Эльчибей. Он направил туда своего представителя. Их из Москвы поддерживал Муталлибов. Направил Адиля Гаджиева - мы всех их арестовали. Я ос­вободил их из-под ареста. Все их поддерживали. Почему поддерживали? Поддерживали для того, чтобы «низвергнуть» Гейдара Алиева.

Хорошо, убили бы Гейдара Алиева, я неодно­кратно говорил, что готов пожертвовать собой, я никуда не убегу. Возможно, что по какой-то случайности, они бы одолели меня. Да, ворвались бы в комнату, где я работаю. Там могло бы что-то случиться... Моя бы жизнь на этом закончилась. Я это представлял себе. Но у меня и в мыслях не было куда-то бе­жать, где-то прятаться. Я был в центре событий. Тот, кто бо­рется открыто, должен знать: он или победит, или же потер­пит поражение. Если бы в то время, в те самые мартовские события по какой-то случайно­сти они нашли подходящий момент, то да, они бы убили ме­ня. Но что было бы? Приехал бы оттуда Абульфаз Эльчибей, или приехал бы из Москвы Муталлибов, или пришла бы партия «Мусават» с Тофиком Гасымовым, другими, пришли бы и стали просить братьев Джавадовых от­дать им власть?! Тех, кто в Азербайджане, - и они это хо­рошо знали, - грабили людей, разрушили страну. Не было человека, которого бы те не ограбили путем рэкета. И они просили бы их отдать власть?! Или же, предположим, отдали бы они этим людям власть? О чем они думали, что представляли?! А как обстояло бы дело завтра? Для меня все было ясно. Чего бы мне это ни сто­ило, я должен был защитить и сохранить государственность Азербайджана. За счет своей крови, здоровья. Было бы или так, или эдак. Но они... 

Теперь каждый из них за­являет, что мы - партия. Мы, мол, здесь говорим о том, о сем. Я пора­жаюсь. Есть мораль, права... Те люди, кто в то время были у власти, раздирали ее, скрылись, затем по­явились, не имеют сейчас пра­ва заниматься политической деятельностью! Они занимались этим, потерпели пораже­ние, значит, должны уйти. Я утром смотрел. По теле­визору показывали лянкяранские события. Стояли как раз такие же дни 1993 года. Хоро­шо, кто же совер­шил лянкяранские собы­тия? Это была власть этого самого Народного фронта, власть по­койного Абульфаза Эльчибея, Исы Гамбарова, Панаха Гу­сейнова, Рагима Газиева. Кем был Аликрам Гумбатов? Он был членом Народного фрон­та. В то время в Лянкяране свергли местную власть, главой туда поставили того самого Аликрама Гумбатова. Затем по­высили его в должности, по­ставили во главе Министерст­ва обороны, присвоили ему звание полковника. Его они поставили. В их время он привлек на свою сторону во­инские части азербайджан­ской армии примерно в 3 ты­сячи человек. Это они допус­тили. То есть этот человек - «порождение» их власти. И не только он один, но и окружаю­щие его люди.

Сейчас гово­рят, какие районы утеряны в наше время, какие - во время власти Гейдара Алиева... Вы до такой степе­ни разрушили армию, что ес­ли бы пришел не Гейдар Али­ев, а Александр Македонский, ничего сделать было бы не­возможно. Почему? Армию разрушили, все было в руках Сурета Гусейнова, оттуда Аликрам Гумбатов часть ар­мии направил в Лянкяран. Я пришел, они бежали, те­перь что же, я должен был выправить ситуацию внутри страны или же за 5-10 дней я должен исправить ситуацию в армии? В ар­мии, как говорится, никто ни­кого не слушает. Представьте, что Рагим Газиев, уже не был министром обороны, но об­ходил все армейские части, «делал свое дело». Искендер Гамидов уже не был минист­ром внутренних дел, но со своей командой, отрядом об­ходил все армейские части, «делал свое дело». То есть, власти не было. Необходимо было собрать, взять в руки эту власть. Сурет Гусейнов сказал, что министр обороны не нужен, я буду сам вести дела обороны. Я ответил - веди. Вы можете спросить, почему я так сказал. У меня не было другого выхода. Что мне де­лать? Он сказал, что за 10 дней возьмет Нагорный Кара­бах. Я сказал - возьми. Как он будет его брать, все было раз­рушено.

Вы понимаете? По­сле этого возникли лянкяран­ские события. Теперь это, я повторяюсь, показывают по телевизору. Люди, совершив­шие такое преступление, - одно дело, если бы преступление совершили лично они, другое - они создали условия, сделали все для его совершения, - теперь пришли и здесь используют нардаранские события. Пусть они сделают выводы для себя из 1993 года и знают, что если они на самом деле ступят на какой-то плохой путь, еще раз должны будут бежать и прятаться. 

Мамед Мамедов (редактор газеты «Шерг гапысы»): Господин Президент, мой вопрос несколько далек от политики. Я от имени проживающих в Нахчыване журналистов хочу спросить Вас. Я - депутат Верховного меджлиса Нахчыванской Автономной Республики. До перехода к сути вопроса хочу сообщить, что в Нахчыване за последние годы наряду с общественно-экономической, культурной жизнью развиваются и органы СМИ. Создано много видов разной печати. Многочисленные журналисты осуществляют деятельность в этой области. С развитием под Вашим руководством нашей республики и здесь развивается журналистика, формируются профессиональные журналисты. Господин Президент, мой вопрос интересует проживающую в Нахчыване многочисленную армию журналистов. Как Вы оцениваете позитивные перемены, происходящие в общественной, культурной жизни Нахчывана? Естественно, все эти изменения стали возможны благодаря Вашей неустанно проводимой дальновидной политике. Наверное, после строительства в Нахчыване международного аэропорта, создания Нахчыванского отделения Национальной академии наук и других подобных мероприятий жизнь здесь будет еще более насыщенной. Вторую часть своего вопроса хотел бы поставить таким образом: можно ли сравнить проводимые в Нахчыване в большом масштабе созидательные работы с работой, проводимой в Баку? Благодарю за внимание. 

Гейдар Алиев: Хорошо. Ты задал очень длинный вопрос, я отвечу очень коротко. Вчера при обсуждении вопроса о Нахчыванском отделении академии наук зал Верховного меджлиса был полон людьми. Там я гово­рил о проводимой в Нахчыване работе, о достигнутых успехах. И сегодня в связи с вопросом Вайхырского водохранилища я напомнил некоторые вещи, коснулся некоторых вопросов, ска­зал о проводимой сегодня рабо­те. Облик Нахчывана изменил­ся. Посмотрите на город, я этот город знаю хорошо. Я уехал от­сюда в 1993 году. Облик горо­да изменился. В целом изме­нился облик автономной рес­публики. Люди здесь живут спо­койно. Несмотря на условия блокады, люди здесь живут хорошо. К примеру, в этом году они обеспечат себя зерном. Обеспечивают себя сахаром. Сюда не нужно привозить са­хар. Они выращивают сахарную свеклу. Она отправляется в соседние с Нахчываном облас­ти Турции, там она перерабаты­вается на сахарных заводах, сахар привозится сюда. Если бы сейчас здесь был маленький сахарный завод, то он принес бы Нахчывану двойную пользу. Когда при переработке свеклы отделяется сахар, остальная ее часть еще более ценна. Так как она используется как ценное удобрение. Несмотря на это, если таким путем Нахчыван обеспечивает себя саха­ром, то и это прекрасно. Нахчыван обеспечивает себя и другими продуктами. В Нахчыване ведется множество строи­тельных работ. Здесь царит блокада. Это следует учи­тывать. Ведутся строительные работы, строятся школы, здания. Сейчас здесь построены и некоторые отели. В Нахчыване осуществляется много работ. Это меня радует. Надеюсь, что мы за один год построим и сдадим в эксплуатацию аэропорт. Отделение академии, в целом, также окажет позитивное воздействие на жизнь Нахчывана, в том числе на общественно-политическую жизнь. Завершение строительства Вайхырского водохранилища за два года откроет здесь большие возможности. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, во время беседы здесь с жителями мы узнали, что они вывозят фрукты и овощи в Турцию и там их продают. Но тут применяется определенная норма, население отмечает, что норма маленькая, а если бы не было нормирования, то смогли бы получать еще большую прибыль от продажи своей про­дукции. Проводится ли в связи с этим работа с Турцией, с тем, чтобы норма была увеличена? 

Гейдар Алиев: Видите ли, к сожалению, такие нормы вводит братская Турция. Я считаю, что их не следует вводить. Я неоднократно говорил об этом с руководителями Турции. В настоящее время эта норма несколько увеличена, вам, навер­ное, сказали об этом. Но вво­дить нормы не следует. Я гово­рил в Турции с главами государства и правительства о том, что в восточных провинциях Турции фруктов и овощей либо вообще нет, либо очень мало. А в Нахчыване их в изобилии, это, во-первых.

Во-вторых, фрукты и овощи Нахчывана качествен­нее и вкуснее, чем во всех ос­тальных регионах Азербайджа­на. К примеру, в свое время, в советский период здесь производилось 120 тысяч тонн вино­града, работали 10-15 винодельческих заводов. Они оста­лись в прошлом. Сейчас здесь есть определенные виноградные сады, где производится виноград. Остались и некоторые из этих заводов. Они производят вино, но сами его пить не будут. Турция не допускает поставки этого вина на свою территорию, то же самое и Иран, который даже не разре­шает транспортировку на авто­мобилях через свою террито­рию спиртных напитков. Видите, в каком положении оказалась Нахчыванская Автономная Рес­публика. Она обеспечивает свой внутренний рынок, но мно­гое не может вывезти за границу. Здесь много джевиза. Знаете, что та­кое джевиз? В Баку вы называ­ете его грецким орехом. В Тур­ции его тоже называют джевизом, это очень вкусно, в Тур­ции любят его. Сейчас мне сообщают, что везут и впредь бу­дут возить его в Турцию для продажи. Конечно, Иран не раз­решает ввозить его на свою территорию, потому что все это в Иране есть. А в Турции, в ее восточной части, - нет, их не­обходимо обеспечить, но и здесь введена норма. Сейчас у каж­дого государства свои законы. Ничего не поделаешь. Мы вновь проведем переговоры. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, мы сильно злоупо­требляем Вашим к нам довери­ем. Но дабы между моими кол­легами - журналистами не возникло споров, последний во­прос желает задать корреспон­дент газеты «Азадлыг». 

Зульфия Ахмедли (газета «Азадлыг»): Господин Прези­дент, некоторое время назад Вы поручили подготовить спи­сок построенных в Баку вилл. На какой стадии находится дан­ный вопрос в настоящее вре­мя? Могут ли чьи-то виллы не войти в этот список? 

Гейдар Алиев: Откуда тебе извест­но, что я поручил подготовить список вилл? Откуда вы получи­ли эту информацию? Знаете, хочу открыто говорить с вами по этому поводу. Здесь в опре­деленной степени возникло противоречие. Мы живем в демо­кратической стране. То есть Азербайджан - это демократическая страна. Мы живем в ус­ловиях рыночной экономики. Рыночная экономика принесла Азербайджану большую пользу. Я неоднократно говорил об этом. Сегодня на совещании я еще раз отметил это. К приме­ру, достигнутые здесь успехи - это результат рыночной эконо­мики. Так же и по всему Азербайджану. А ведут рыноч­ную экономику бизнесмены, предприниматели. Сейчас они работа­ют, зарабатывают деньги, при­обретают много автомобилей, не знаю, дорогие квартиры, а некоторые строят виллы. Но го­ворят, что некоторые из этих вилл принадлежат не предпринимателям, а каким-то чиновникам, только оформлены на чужие имена. Честно говоря, это, ко­нечно же, мне не нравится. Хо­чу вам напомнить, что в 1970-х годах, работая в Азербайджане, я вел борьбу со строительством дач. Я уволил с работы, исклю­чил из партии нескольких чело­век, министров. Их расходы превышали доходы. Строившиеся тогда дачи, в сравнении с ны­нешними, напоминали конюшни. Но, в то время, мы вели борьбу с подобными фактами, потому что это противоречило совет­ской морали. Последствия всего этого я испытал позже на себе. После того, как я был отстранен от ра­боты, обо мне стали писать всевозможные статьи. Писали, что Гейдар Алиев чинил здесь произвол и прочее. Я и сейчас ни­чего не боюсь, не сторонюсь. Но как мне разобраться в том, при­надлежит эта вилла бизнесмену или какому-то чиновнику. Ведь здесь нет его имени, фамилии, доказательства. Поэтому здесь возникает столь противоречивая ситуация. Ты говоришь, что я поручил составить список вилл. Я не давал такого указания. 

Ганира Пашаева: Господин Президент, с точки зрения энергетической безопасности... 

Ответ: Да, в то время я го­ворил что-то такое. Я говорил о строениях, расположенных в местах, где проходят электролинии. Ну, хорошо, раз вы интересуетесь, я тоже по возвращении в Баку поинтере­суюсь. Однако вы не задаете один вопрос. Почему не спрашивае­те, когда состоится моя послед­няя встреча или совещание с предпринимателями? Я хочу вас проинформировать, что уже 15-20 дней как документы готовы. Мы должны были подготовить эти документы, они готовы. Но состоялись некоторые мероприятия. Сейчас по возвращении в Баку я рассмотрю эти докумен­ты. Наверное, большинство из них я подпишу. Так как хочу, чтобы эти документы сначала были объявлены, а после референдума проведу это совещание. Расширить деятельность предпринимателей, оказывать им помощь - они ставили такие вопросы, - все это учитывается, - я осуществ­лю и эти свои намерения. 

Ганира Пашаева: Мы от имени журналистов выражаем Вам благодарность, что уделили время, встретились с нами, от­ветили на наши вопросы. 

Гейдар Алиев: Спасибо. 

Ганира Пашаева: Если воз­можно, мы сфотографируемся с Вами на память. 

Президент Азербайджана Гейдар Алиев сделал памятную фотографию с журналистами, сопровождающими его во время визита в Нахчыванскую Автономную Республику и участвующими на пресс-конференции. 

Газета «Бакинский рабочий», 20 августа 2002 года

© aliyev-heritage.org