Поиск

ТРУДЫ / ИНТЕРВЬЮ

Гейдар Али­ев: У меня сегодня целый день занят встречами с раз­личными делегациями. После вас у меня еще одна встреча. Так часто бывает. К нам при­езжает много людей, и, есте­ственно, все хотят встретить­ся с Президентом. Я не отка­зываю, однако это занимает очень много времени. Конеч­но, к вам это не относится, просто я информирую о том, как у меня проходит день. 

Приветствую вас. Рад, что вы проявили инициативу при­ехать в Азербайджан в столь большом составе, представ­ляя многие органы печати России, чтобы ознакомиться с жизнью нашей страны. В принципе мы очень заинтере­сованы в этом, так как хотим, чтобы у российской общест­венности впечатление об Азербайджане было объек­тивным. А для этого необхо­димо самому видеть, слы­шать, почувствовать. Но, к со­жалению, не всегда так быва­ет. Некоторые российские га­зеты публикуют материалы, неизвестно откуда и зачем взятые. Дезинформация, ма­териалы негативного характе­ра об Азербайджане, связанные с событиями в Чечне и не только с этим, особенно час­то стали публиковаться в рос­сийских средствах массовой информации в последние не­сколько месяцев. Повторюсь, мы заинтере­сованы в вашем приезде, и, приветствуя вашу инициати­ву, я с большим удовольстви­ем пришел на встречу. Если бы эта встреча началась по­раньше, то, конечно, мы бы с вами больше пообщались. Тем не менее, будем общать­ся столько, сколько потребу­ется.

Я ознакомился с тем, где вы были, что делали. Правда, это и много, и мало. Во вся­ком случае, много это или ма­ло - вы что-то увидели, име­ли встречи, наверное, посмо­трели город, успели и в Нахчыван полететь. Это тоже очень интересно и важно, так как эта наша автономная рес­публика оторвана от основ­ной части Азербайджана и сообщение только воздуш­ное, больше ничего нет. То, что вы проявили интерес к Нахчывану, - это очень хоро­шо.

Как будем вести беседу? Вы меня будете спрашивать или?... Пожалуйста.

Всеволод Богданов (предсе­датель Союза журналистов России): Уважаемый Гейдар Алиевич, во-первых, конечно, это очень представительная де­легация журналистов очень известных изданий. Я вот по­думал - может быть, Вы не совсем правы, называя нас делегацией. Мы-то приехали к Вам как к своему человеку. Мы Вас прекрасно знаем, уважаем, помним Вашу дея­тельность в Москве в быт­ность Советского Союза.

Отношение к Вам всегда было самое уважительное среди журналистов. Поэтому нам бы хотелось, чтобы Вы нас принимали не как офици­альную делегацию, а скорее как друзей, коллег. Вспоми­наю, как мы открывали в Москве книжную выставку-яр­марку, можно вспомнить еще много интересного, что связа­но с Вашим именем. Нам очень приятно видеть Вас, тем более, что выглядите Вы, я бы сказал, несколько моло­же и задорнее, чем в Москве. И невольно приходишь к вы­воду, что, видимо, можно найти такой жизненный путь, когда с возрастом становишься сильнее и моложе.

Ну а чтобы подтвердить наше отношение к Вам, во-первых, хотел бы вручить Вам от наших фронтовиков медаль имени маршала Жукова «За мужество и любовь к Отечеству», так как они тоже помнят о работе с Вами в Москве. Это имеет особое значение в связи с предстоящим 55-летием победы.

И второе: Недавно нашему Союзу журналистов исполнилось 80 лет и мы выпустили юбилейную медаль, которую вручаю Вам от всех журналистов. Разрешите преподнести Вам на память и маленький сувенир - наше серебряное журналистское перо. Оно будет напоминать Вам о Ваших коллегах-журналистах в Москве.

Хочется сказать и несколько слов о двух проектах, с которыми мы к Вам приехали. Первый проект касается международной автоэкспедиции журналистов вокруг Каспия. Мы хотели бы просить Вашей поддержки в этом. Автопробег состоится в мае под эгидой ЮНЕСКО и ООН, мы предполагаем побывать в Ка­захстане, в Иране, в Турции, которая проявляет к этому большой интерес, в районе боевых действий в Чечне, а также в Дагестане. Цель экспедиции - найти доброе сердце в каждом народе, в каждой стране. Это может быть женщина, которая приютила чужих детей, это может быть некий политический деятель, который озабочен про­блемой мира вокруг Каспия. Закончить экспедицию, заявок на участие в которой очень много, в том числе из Японии и Кореи, мы хотели бы большим «Круглым столом» в Казани - Шаймиев приглашает собраться там. Таким образом, экспедиция пройдет по всем странам Каспия, и поэтому нам очень важна Ваша поддержка. Мы на­пишем Вам подробное пись­мо и передадим его. Мы уже писали, но пока не получили ответа, поэтому напишем более подробное письмо и отправим его Вам.

Теперь о втором проекте. Мы встречались в Баку с очень многими вашими руководителями министерств, ведомств, и они говорят, что очень плохо то, что появился некий разлад, трещина меж­ду Азербайджаном и Росси­ей, что мы могли бы сотруд­ничать и быть ближе друг к другу. В частности, речь шла о товарах, производимых здесь. Речь идет, прежде всего, о сельскохозяйственной продукции, и не только о ней. Вот отсюда и родилась идея организовать и провести в Москве под эгидой Торгово-промышленной палаты, мэ­рии Москвы, журналистского сообщества большую, недели на две, выставку всего того, что производится в Азербай­джане и что может продавать­ся в Москве, в России. Мне кажется, что в данном случае это было бы полезно не толь­ко для экономики, но и еще в каком-нибудь другом плане, так как сегодня многие люди из вашей страны работают в Москве, продают на рынках овощи и фрукты из Африки и Южной Америки. Во всем этом есть какая-то нелепость. Но, может быть, перевести все это на нормальные рель­сы взаимоотношений, сот­рудничества, дружбы и взаи­мопонимания. Вот то, что мы сегодня хотели предложить.

Гейдар Алиев: Во-первых, еще раз вы­ражаю удовлетворение в свя­зи с вашим приездом в нашу республику. Я уже сказал, что мы очень хотим этого, лично я особенно. Во-вторых, благо­дарю вас за внимание, кото­рое вы проявляете ко мне, на­градив этими медалями, осо­бенно медалью Жукова - это для меня очень дорого, очень приятно. Ну и, конечно, меда­лью Союза журналистов. Я всегда любил журналистов, всегда был в дружбе с ними. Но не помню, получал ли я медаль журналистов или нет. Наверное, не получал и это впервые. Спасибо за все это. 

А что касается ваших предложений, то они вполне приемлемы. Считаю, что идея об автопутешествии вокруг Каспия хорошая. Все, что бу­дет зависеть от нас, Азербай­джана, мы готовы сделать. Если вы хотите направить бо­лее подробное письмо, то да­вайте, я отдам распоряже­ние, и в Азербайджане сдела­ют все, чтобы выполнить свою часть полностью.

Ну а что касается другого вашего предложения, о вы­ставке продукции сельского хозяйства, то оно хорошее. В Азербайджане много различ­ных фруктов, овощей, и, меж­ду прочим, они очень вкус­ные. В свое время, когда мы были в составе Советского Со­юза, Азербайджан был одним из поставщиков такой продук­ции, особенно, в Центральную Россию, в Москву, в Ленин­град и другие города. Помню. Азербайджан тогда, в частно­сти его южную, Лянкяранскую зону, называли «Всесоюзным огородом», так как тогда мы выращивали там раннюю ка­пусту, которая созревает в марте, и отправляли ее в Мос­кву, в Ленинград, в другие центральные города. Правда, это доставляло нам очень много хлопот, так как эта продукция скоропортящееся, ну­жны вагоны, рефрижераторы. Мы их получали, грузили в них продукцию и отправляли. Ну где-то что-то получалась не так. Тем не менее, в те годы, когда я работал в Азербайджане, в год мы отправляли в Москву, в Ленинград, в другие центральные города России 200-250, а иногда 300 тысяч тонн ранних овощей: сначала капусту, потом огурцы, поми­доры, баклажаны. Это было хорошо. Во-первых, мы удовлетворяли потребности людей в этих городах, во-вторых, люди выра­щивали эту продукцию и зарабатывали. Сейчас в этой зоне, где, как я помню, толь­ко один Лянкяранский район производил около 200 тысяч тонн ранней капусты, произ­водится 15-20, может быть, 30 тысяч тонн, не более, так как потребности Азербайджана они удовлетворяют. Прав­да, в последнее время они наладили прямые связи и отправляют свою продукцию. Поэтому, естественно было бы хорошо провести эту вы­ставку. Вот вы сказали, что продают фрукты из Южной Америки. Да, в этих жарких странах есть фрукты, которых нет в Азербайджане, в других стра­нах Кавказа, Средней Азии их, естественно, надо завозить. Вместе с тем, кода у се­бя есть такие же фрукты и овощи, но лучше, то не понятно, зачем их завозить откуда-то издалека. Я так смотрю на эти вещи: это период, когда все устанавливается, ведет своего рода утруска. Это пройдет. Например, в свое время Азербайджан был поставщиком в Россию вина и виноматериа­лов. И даже по специальному настоянию Советского правительства мы развернули здесь посадку огромного количества виноградных садов, чтобы производить виноград для вина, естественно.

Помню мои разговоры, когда я работал здесь, с Алексеем Николаевичем Косыги­ным. Он не раз говорил мне: Как же так, у нас потребность в виноматериалах, естественно, в винограде примерно на 8-10 млн. тонн. Франция производит 50 млн. тонн винограда, примерно столько же производит и Италия, а мы всегда 4-5 млн. Вот они поставили вопрос, приняли Постановление, дали задание, естественно, обеспечили всеми необходимыми средствами и за короткое время, за пять лет, мы развернули здесь создание виноградных планта­ций. Причем, не случайно, что это было сделано здесь. Ученые, специалисты, обследо­вав другие регионы Советского Союза, пришли к выводу, что наиболее благоприятные почвенно-климатические ус­ловия в Азербайджане. Так что это было не наше изобретение. Мы хорошо развернули это дело. Помню, в 1981-1982 году мы производили уже 2 млн. тонн винограда из 6 млн. по всему Советскому Союзу. Мы построили огромное количество винзаводов, заводов первичного виноде­лия. Конечно, люди на этом хорошо заработали и, естест­венно обеспечили виноматериалами. Мы построили тогда много винзаводов, даже в Си­бири, в Иркутске, в Алтае, в Ростовской области, в других местах. Мы отправляли туда цистерны с виноматериалами, а там разливали по бутылкам и прода­вали.

Конечно, большой удар по этому делу нанесли Горбачев, Лигачев и его компания, ког­да они развернули антиалко­гольную политику. Здесь вы­рубили все виноградники, ко­торые были созданы с боль­шим трудом, на огромные средства. Хотя, если уж речь шла о борьбе с водкой, то причем тут виноград? Кстати, опять вспоминаю покойного Алексея Николаевича Косыги­на, который говорил: Знаете, если мы будем производить и обеспечивать население сво­ей страны большим количест­вом качественных вин, то мы отучим его от водки. Думаю, что он правильно рассуждал, так как вино - это все же не водка.

Ну, а когда в 1985 году развернули так называемую антиалкогольную борьбу, я работал в Москве, был в По­литбюро, и даже членом ко­миссии по этому вопросу, ко­торую возглавлял Рыжков. Вместе с тем, в ЦК партии функционировала группа под руководством Лигачева, кото­рую через каждые 15 дней на­правляли в республики, что­бы проверять, как осуществ­ляется борьба с алкоголиз­мом. Они приезжали и спра­шивали: Почему у вас виноградники? Вырубайте. Я тогда говорил и Горбаче­ву, и Лигачеву: Знаете, вы действуете не совсем в нуж­ном направлении. Азербайджанцы, в принципе, непью­щие люди по религиозному убеждению. В свое время пить запрещалось. Правда, сейчас пьют, но, во всяком случае, не так много. А вы ту­да все лезете, вырубаете ви­ноградники. Это, во-первых. А во-вторых, я тогда вообще не поддерживал эту идею, хотя говорил им, что мне все равно - я человек непьющий, азербайджанский народ тоже непьющий и для него в данном случае проблемы нет. Вместе с тем, как вы можете отучить Россию от водки административными методами? Но все-таки делали. Доходило до абсурда. Я тогда как первый заместитель председате­ля Совета министров куриро­вал и торговлю, был членом этой комиссии. Ко мне из разных мест поступали мате­риалы, даже конъюнктура такая была: раз идет борьба с алкоголизмом, то каждый хотел проявить себя, но не все. Так вот однажды на Политбю­ро сказали, что надо закрыть пивные заводы, так как в пиве есть алкоголь. А к тому времени за рубежом было приобретено несколько пивных заводов для производст­ва качественного пива. Их закрыли.

Потом группа каких-то ученых из Ленинграда написала письмо о том, что в детском кефире есть алкоголь. Пом­ню, Соломенцев, который тогда возглавлял комитет пар­тийного контроля, посылает ко мне это письмо. Я говорю: Знаете, я ведь не специалист, но все же как же так, что в детском кефире есть алко­голь? Что, и его надо запре­щать? Я, кстати, курировал и здравоохранение и направил это письмо министру здраво­охранения, президенту Акаде­мии медицинских наук Нико­лаю Николаевичу Блохину. Они, конечно, посмеялись. Но, вместе с тем, что делать? Ведь это было поручение ЦК и надо было разобраться. Они собирались, обсуждали и написали, что это неправильно. Я отправил письмо о том, что специалисты говорят, что это не соответствует действитель­ности. Но нет, «Есть алкоголь, кефир надо запретить». Вот какие абсурдные времена мы пережили.

Я немного отклонился от основной темы, имея в виду, что да, сейчас мы лишились этой возможности. Сейчас ви­но в Россию завозят откуда только возможно, даже, как вы правильно сказали, из Южной Америки. Да и не только в Россию. И к нам за­возят вина. В Азербайджан завозят вина из различных стран. У нас есть свои прекра­сные вина. У нас есть завод шампанских вин, который производит прекрасное шам­панское. Завозят. Свободная торговля, как говорят, рыноч­ная экономика. Вместе с тем, думаю, что, во всяком случае, в Азербайджане, в этом отно­шении надо навести порядок, так как если азербайджанцы будут пить азербайджанское вино, то этого достаточно. Не обязательно им пить фран­цузское, австралийское или калифорнийское вино, то есть я подтверждаю ваше мнение о том, что это можно сделать. Надо только продумать, как это организовать практичес­ки. Если есть предложения и по этому вопросу, то я поручу, видимо, нашему Кабинету ми­нистров, они займутся этим делом.

Владимир Кузничевский («Российская газета»): Госпо­дин Президент, сегодня ут­ром мы в сопровождении ви­це-премьера Али Гасанова по­сетили район, где проживают беженцы. Впечатление ужаса­ющее. Восемь лет эти люди живут в условиях просто экс­тремальных. Некоторые, мы сами видели, не распаковы­вают, образно говоря, свои чемоданы, восемь лет ждут своего возвращения назад. Общее число беженцев, как нам сказали, примерно 950 тысяч человек. Из них 50 ты­сяч из Нагорного Карабаха, а 900 тысяч - из семи рай­онов, которые сейчас контро­лируют армянские вооружен­ные силы. Смотреть на это тя­жело. И у меня такой вопрос: Скажите, пожалуйста, не разумнее ли сейчас разрубить этот гордиев узел? То есть, не разумнее ли пойти на компро­мисс с армянской стороной с тем, чтобы предоставить самостоятельность Нагорному Карабаху, не передавая его Армении, и вернуть семь рай­онов, которые контролируют армянские вооруженные си­лы, чтобы возвратить туда бе­женцев, а потом перевести разговор в плоскость полити­ческих переговоров по стату­су Нагорного Карабаха? Его можно вести и годами, как, скажем, Россия ведет перего­воры с Японией о четырех островах Курильской гряды. Из того, что мы увидели и из наших разговоров с азербай­джанцами, у меня сложилось впечатление, что Вы пользуе­тесь в стране огромным авто­ритетом среди народа. Благо­дарю Вас, большое спасибо.

Гейдар Алиев: Прежде всего, я благодарен вам за то, что вы посетили места, где проживают наши беженцы. Их у нас в Баку много. Но сдешние ус­ловия лучше, имейте ввиду. Хотя они и в тяжелых услови­ях, но все же живут в помеще­нии. Я бы очень просил вас в следующий раз посетить па­латочные лагеря беженцев. Если не всем, то определен­ной группе журналистов я предоставлю вертолет, можно и на машине поехать. Они жи­вут в палатках 8 лет. Палатка ведь тоже не выдерживает - то снег, то дождь, то летний зной. Трудно себе предста­вить, как они живут в этих па­латках. Я периодически посе­щаю эти лагеря и каждый раз возвращаюсь оттуда почти больной. Иногда иностранцы, кото­рые приезжают к нам, бывают там. О многих не будем гово­рить. Есть у меня друг - Ростропович, вы его знаете, сам он бакинец, бывает здесь. Два года назад, когда он при­ехал сюда, изъявил желание посетить именно беженцев, проживающих в палатках. Мы дали ему вертолет, естествен­но, помогли ему. Он побывал там, вернулся, а вечером я встретился с ним и вижу, что он плачет, слезы у него льют­ся, льются. Он говорит: Я не представлял, что люди могут жить в таких условиях, при­чем, не один год.

Знаете, в этих палатках рождаются дети, умирают лю­ди, заключаются браки. Как-то находясь там я увидел, что несколько женщин пекут хлеб на садже, как у нас назы­вается. Вижу, много хлеба испекли. Спрашиваю: Зачем так мно­го? Они говорят: Мы готовим­ся к свадьбе. Я спрашиваю: А кто жених, кто невеста? Подо­шел парень лет, наверное, 18, 19, худощавый такой. Вот, го­ворят, жених - это наш сын. Спрашиваю: А где невеста? Отвечают, что невеста в дру­гом районе, тоже живет в па­латке. Я говорю: Будет свадь­ба? Он отвечает: Вот мы здесь готовимся, потом поедем, привезем невесту и сыграем здесь свадьбу. Вы представ­ляете, в палатке, рассчитан­ной на 3-4 человека, живут под одной крышей по 10 чело­век. Ну, а как же быть там молодоженам? Ведь одна семья должна освободить палатку, хотя бы на первые дни отдать им ее, чтобы они могли нор­мально жить. Поэтому я попросил их пригласить меня, когда будет свадьба, а они не­часто бывают. Я поехал туда. Правда, к этому времени я по­просил здесь одну нефтяную компанию, она построила в центре палаточного городка дом, в котором можно играть свадьбы, проводить различ­ные мероприятия. Я приехал туда. В этот дом вместилось примерно сто че­ловек, а еще несколько сот человек собралось вокруг до­ма на эту свадьбу. Я не пом­ню, чтобы был на свадьбе за последние 20 или даже 30 лет. А на этой свадьбе я побы­вал. Там были две пары моло­доженов. Счастливые - и обе девушки, и парни, и родите­ли, хотя живут они в таких тя­желых условиях. Я был с ними вместе, мы пели, танцевали, то есть, понимаете, человек привыкает к самым тяжелым условиям.

Трудно было пред­ставить, себе, что человек мо­жет жить в таких условиях, но он живет. Но это не говорит о том, что мы должны согла­ситься с тем, чтобы они и дальше жили так. Мы должны спасти их, вывести их из это­го положения. Так вот в этом направлении мы и работаем. Ведь вы знаете, что конфликт между Арменией и Азербайд­жаном в связи с Нагорным Карабахом возник еще в 1988 году, когда был Советский Со­юз, и когда, кстати, вполне было возможно приостано­вить этот конфликт, не дать ему перерасти в войну. Но то­гда этого не сделали. Почему? Не понимаю. То ли тогда это­го хотелось кому-то из совет­ского руководства. Не знаю.

Во всяком случае, совет­ское государство, которое мы все с вами знаем, я особенно, так как больше всего прожил при этом государстве и рабо­тал в его высших органах, а государство это было силь­ное, оно могло пресечь такие вещи очень успешно.

Кстати, это не первый слу­чай претензии армян на На­горный Карабах. В прошлые времена какие-то группы лю­дей, в основном из деятелей литературы, культуры Арме­нии посылали в Москву пись­ма о том, что Нагорный Кара­бах надо присоединить к Ар­мении. Эти письма рассматривались, им объясняли, что это невозможно, что напрасно они поднимают этот вопрос, что все мы живем в одном го­сударстве - Советском Сою­зе. Но когда этот вопрос воз­ник в 1988 году, то подход оказался иной. Кое-кто даже поощрял это дело. И вот такая беда теперь и для Азербайджана, и для Армении. Правда, Азербайджан больше постра­дал, так как 20 процентов его территории находятся под ок­купацией и, как вы уже сказа­ли, около миллиона людей выдворены из этих оккупиро­ванных районов. Мы ведем переговоры много лет. Первое, что я сде­лал вскоре после того, как вернулся в руководство Азер­байджана, я постарался оста­новить войну. В мае 1994 года мы остановили войну, хотя на­ша территория оккупирована, хотя из мест своего жительст­ва выдворен этот миллион людей, хотя много людей погибло. Но и тогда, и сейчас думаю, что война, при всех обстоятельствах, вредна всем. Поэтому мы и останови­ли войну, ведем переговоры. А что касается статуса Нагор­ного Карабаха, о чем вы гово­рили, так мы уже много вари­антов обсудили. Неужели вы думаете, что мы не хотим ре­шения этого вопроса. Однако армянская сторона занимает неконструктивную позицию.

Вы знаете, что в составе ОБСЕ есть Минская группа, которая занимается этим воп­росом. Возглавляют эту Мин­скую группу Россия, Соеди­ненные Штаты Америки и Франция. Это страны, кото­рые имеют возможность, как говорят, оказать влияние на решение этого вопроса. Одна­ко этого не происходит. Кста­ти, вы из России. Поэтому хо­чу сказать, что Россия имеет преимущественное положе­ние для решение этого вопро­са - больше, чем любая дру­гая страна, входящая в ОБСЕ или в Минскую группу. Одна­ко этого не делается.

Мы заявляли и заявляем, что Нагорному Карабаху в со­ставе Азербайджана может быть предоставлен самый вы­сокий статус самоуправле­ния. Однако армянская сторо­на требует дать Нагорному Карабаху статус независимо­сти. Ну, во-первых, Нагорный Карабах — это небольшая зе­мля, сейчас там проживает около 60 тысяч человек. В са­мые лучшие времена там про­живало 170 тысяч человек, из них 30 процентов азербайд­жанцы, 70 процентов армяне. Азербайджанцев оттуда вы­дворили, часть армян уехала оттуда. Живут они в тяжелых условиях, но, тем не менее, хотят быть независимым, са­мостоятельным государст­вом, субъектом международ­ного права. Мы не можем сде­лать этого. Если сейчас мы согласимся на этот статус, то это будет уже окончательным решением вопроса и дальше никаких переговоров не может быть.

Вот Россия ведет в Чечне войну, причем, какую тяжелую, тяжелейшую. Ради чего? Ради того, чтобы сохра­нить свою территориальную целостность. И мы поддержи­ваем этот принцип, так как международное право, осо­бенно Хельсинкский акт, при­нятый в 1975 году, считает основополагающим принципом неприкосновенность террито­риальной целостности каждо­го государства.

А так, если Нагорному Ка­рабаху дать статус независи­мости, то это значит, что Азербайджан теряет часть своей территории. Но дать ему высокий статус самоуп­равления - это значит, что и они получают право на само­управление, и территориаль­ная целостность Азербайджа­на не нарушается. Причем, мы предлагали им любой са­мый высокий статус, который есть в мировой практике. На­пример, в составе России есть Татарстан. Смотрите, ка­кие он имеет большие права. Вместе с тем, он находится в составе России. Так что мы хотим это сделать, но, к сожа­лению, армянская сторона, пользуясь тем, что она по раз­личным причинам сумела ок­купировать часть территории Азербайджана, теперь ис­пользует это как средство да­вления, чтобы добиться своей цели. А мы не можем согла­ситься с этим. Думаю, что на­ши беженцы, которые уже 8 лет терпят, живя в таких усло­виях, еще потерпят для того, чтобы Азербайджан все же от­стоял свое право на неприко­сновенность его территори­альной целостности.

Николай Тарасенко («Экономическая газета»): Уважаемый господин Президент, мы воочию увидели эти политические проблемы. Зна­ем, что, к сожалению, все го­ды советской власти эконо­мика оставалась заложницей политики. Не считаете ли Вы, что, решив экономические проблемы, можно решить и политические проблемы? И если да, то хотя бы тезисно скажите о приоритетах ре­формирования экономики Азербайджана. За счет чего может подняться экономика, какие отрасли могут сказать свое слово?

Гейдар Алиев: Вы знаете, по-моему, у всех нас, - я имею в виду страны, получив­шие государственную незави­симость после распада Совет­ского Союза, - одни и те же проблемы, один и тот же путь, то есть мы отказались от со­циалистической системы эко­номики, встали на путь демо­кратии, развития рыночной экономики, приватизации, со­здания частной собственности, собственников и друго­го пути уже нет.

Правда, это тяжело обхо­дится народу, так как после Октябрьской революции, об­разования Советского Союза потребовалось более 10 лет, во всяком случае в условиях Азербайджана, чтобы раску­лачить крестьянина, то есть отобрать у него всю собствен­ность - и землю, и скот, обобщить их, сделать государственным. У нас в Азербайджане это происходило очень тяжело. Очень много людей было реп­рессировано из-за того, что они выступали против этого. Многие люди выселялись из Азербайджана в дальние края - в Казахстан, в различные районы Центральной Азии из-за того, что не были согласны с колхозным строем, не хоте­ли отдавать свои земли, скот.

Однако репрессивные ме­ры, как говорят, революцион­ный путь, коллективизация сельского хозяйства достигли своего. Люди привыкли к кол­лективному хозяйству - к колхозам, совхозам. Справед­ливости ради надо сказать, что наступило время, когда люди получали пользу, жили хорошо. Я никогда не поддер­живаю позицию охаивания всего прошлого. Хотя про­шлое и связано с трагически­ми событиями, тяжелыми процессами, вместе с тем, и та система, которая наконец установилась в 1935-1936 го­дах, давала свои результаты, люди привыкли к ней, к кол­лективному хозяйству, к тому, что у них нет ничего собствен­ного, что есть государствен­ные заводы и фабрики, торго­вые учреждения, транспорт, где каждый работает и полу­чает зарплату.

Теперь идет обратный процесс. Возможно, что этот процесс не такой, чтобы при­менять здесь какие-то адми­нистративные или репрессив­ные меры. Однако это не так легко. Могу сказать вам, на­пример, по сельскому хозяйству. Мы очень смело пошли на земельную реформу, то есть на ликвидацию колхозов и совхозов, раздачу скота и земли крестьянам. Должен сказать, что это дает очень хо­рошие результаты. Например, в прошлом году производст­во сельского хозяйства выро­сло у нас на 7 процентов. И имейте в виду, что 98 процен­тов сельскохозяйственного производства приходится на частный сектор, в государст­венном секторе всего 2 про­цента.

Помню, какой дефицит мя­са, масла был в 1981-1985 годы и не только здесь, но и в Москве. Я работал здесь до 1982 года, мы продавали мас­ло по талонам, по полкило­грамма в месяц на человека. Я был тогда Первым секрета­рем, руководителем, много занимался этим делом, чтобы вовремя выдавали талоны, чтобы люди могли покупать по ним продукты. Перед праздниками колбасы и мяса отпускали больше, да еще и воровали эти продукты. Пом­ню, накануне праздников я ездил по магазинам и выяс­нял, все ли они продают от­крыто, не припрятывают ли. Это тоже было.

А теперь в Азербайджане проблем с мясом, маслом, хлебом нет. Все это есть. Правда, должен сказать, что, когда в 1993 году я прибыл сюда, время было тяжелым. В 1994, 1995 годы нам тяжело было обеспечивать людей хлебом. Государственных средств было немного. Мы покупали зерно, привозили его, продавали, выстраива­лись очереди. Потом мы все отпустили это, приватизиро­вали все хозяйство, связан­ное с производством хлеба, и буквально через полгода у нас не стало этой проблемы. Мяса у нас сейчас сколько хо­тите, всего остального тоже. Правда, может быть, цены не всем доступны, но, во всяком случае, они ниже, чем в Рос­сии.

Вот вы говорите: Решите экономические проблемы, и это поможет решить политиче­ские проблемы. Это правда. Надо решать экономические проблемы, и мы их вот так ре­шаем. Торговля у нас привати­зирована полностью. Вы, наверное, видели, какие у нас появились магазины. Разве в те времена были такие мага­зины? Это не только у нас, то же самое и в Москве, да и во многих других регионах быв­шего Советского Союза. Пом­ните, в прошлые времена, ког­да мы ездили за границу, то старались покупать там все то, чего не было в советских мага­зинах. Или же знаменитый де­фицит, о котором прекрасно говорил ныне покойный Арка­дий Райкин: Кто самый авто­ритетный человек? Товаровед. Помните, да? А почему? А по­тому, что у товароведа в мага­зине все было, и каждый хотел получить дефицитный товар. А сейчас дефицита нет.

Сложнее с приватизацией крупных промышленных предприятий. Почему? Пото­му что, во-первых, они круп­ные. Нужны солидные инве­сторы. А во-вторых, не все то, что мы тогда производили, можно производить сегодня, так как нет рынка. Юрий Ми­хайлович Лужков рассказы­вал мне о том, что они взяли ЗИЛ, еще какой-то завод. Не знаю, сколько они произво­дят, во всяком случае, не мно­го, намного меньше, чем в со­ветские времена. У нас есть трубопрокатный завод, на нем работало 10 тысяч чело­век, он производил трубы и отправлял их по всему Совет­скому Союзу. А теперь, во-первых, рынок сузился в це­лом, если даже взять Россию и другие страны, где добыва­ется нефть, а во-вторых, уста­рело оборудование и нужны большие инвестиции, то есть должен быть рынок сбыта.

У нас, например, есть большая химия. Мы произво­дили полуфабрикаты, кото­рые отправляли в различные области России для произ­водства конечной продукции. Например, апатит мы получа­ли из Мурманска. А сейчас его выгодно получать? Во сколько обойдутся только транспортные расходы. А что мы бу­дем иметь от той продукции, которую произведем? Прав­да, наше химическое произ­водство заключило с одной японской компанией контракт на производство полиэтиле­на, она выделила кредит на 90 млн. долларов, имеется в виду, что это будет совершен­но новая технология, полиэти­лен будет производиться вы­сокого качества, который са­ми японцы и будут использо­вать или реализовывать. Это есть. Однако все то, что мы имели, - а Азербайджан большая промышленная стра­на, - создает для нас сейчас трудности.

Сколько оборонных заво­дов было в России. К приме­ру, город Зеленоград. Тогда это был чудо-город. Когда я работал здесь, мы ездили в Зеленоград и восторгались тем, какие там предприятия, дома, какие там работают хо­рошие люди. А сейчас Зеле­ноград в каком состоянии. А все потому, что нет потребно­сти. Мы тоже тогда начали развивать здесь электронную промышленность и произво­дили хорошую продукцию, ко­торую отправляли на другие заводы для сборки. А теперь потребности в этом нет. Но у нас, тем не менее, есть в экономике и большие результаты. Во-первых, неф­тяная сфера. Мы сумели при­влечь иностранных инвесто­ров и уже добываем нефть вместе с ними, будем добы­вать ее и в будущем. Кстати, сегодня здесь я с часа дня три часа подряд сидел и слу­шал руководителей наших компаний по вопросу строи­тельства трубопровода Баку-Джейхан, а также по газу.

Мы знали, что в азербайджан­ском секторе Каспийского моря есть газ, но не предста­вляли, что его там такое боль­шое количество. В 1994 году мы подписали первый круп­ный контракт, который назы­вают «Контракт века», уже в 1997 году получили нефть, ко­торую, кстати, стали отправ­лять по трубопроводу Баку-Новороссийск, где сейчас есть сложности в связи с обстановкой в Чечне. Мы по­строили и другой нефтепро­вод - в грузинский порт Супса на Черном море, перекачи­ваем нефть туда. Но мы ожи­дали один объем нефти, а по­лучаем сейчас вдвое больше, в том числе и попутного газа. Я даже упрекал их сегодня. Они построили с платформы «Чираг» трубу для транспор­тировки на берег попутного газа, который, кстати, соглас­но контракту бесплатно доста­ется Азербайджану. Теперь оказалось, что этой трубы не­достаточно, мы не можем пропускать по ней больше по­ловины газа, и он сжигается. А мы испытываем сейчас дефицит газа. Я спросил их се­годня: Почему же так? Они от­вечают: Мы не представляли, что будет столько попутного газа. Я говорю: Вот видите, вы такие крупные компании, а допускаете ошибки. Сегод­ня речь шла о другой плат­форме, и я сказал им: Давай­те, но не допускайте и там ошибку, чтобы мы не теряли.

Вот с нефтью понятно, мы ее уже добываем и будем до­бывать. После 1994 года мы подписали еще 19 контрактов и думаю, что через 5-10 лет они принесут очень большую пользу Азербайджану.

В 1996-году мы подписали контракт по месторождению «Шахдениз» в Каспийском море, которое находится при­мерно в 60 километрах от бе­рега. Пробурили скважины и обнаружили огромное количе­ство газа. Наши геологи про­гнозировали там примерно 400 млрд. кубометров газа, а компания обнаружила больше триллиона кубометров газа. Правда, она это не объявляет, так как это им невыгодно. И сегодня мы обсуждали воп­рос о том, как экспортировать этот газ на мировые рынки.

У нас есть и другие место­рождения с большим количе­ством нефти и газа. Только на месторождениях «Азери», «Чираг» и «Гюнешли», по кото­рым мы подписали контракт, примерно к 2008 году мы бу­дем добывать 60 млн. тонн нефти. Однако то, что мы при­влекли иностранные инвести­ции, повлекло за собой очень многое. Допустим, мы подпи­сали контракт, в который вхо­дят 11 нефтяных компаний, они начали работать. Для ра­боты им необходимо привле­кать многие другие фирмы. Эти фирмы приходят сюда, работают, а нам поступают дополнительные инвестиции. К примеру, для проведения глубокого бурения они рекон­струировали одну нашу пла­вучую буровую установку, по­тратив на это 200 млн. долларов. У нас были эти ус­тановки. В советское время, когда я работал здесь, мы за­нимались этим делом, делали плавучие буровые установки «Шельф», таких установок у нас пять. Но они устарели и не отвечают требуемым стан­дартам. А те установки, кото­рые они модернизировали, бурят на глубине воды 600-700 метров и бурят очень хорошо.

Естественно, это заняло очень много людей. 90 про­центов работающих во всех этих компаниях - это наши люди, наши нефтяники, а они у нас очень опытные. Они по­лучают хорошую зарплату - в среднем 700-800 долларов. Эта линия идет у нас хорошо и, думаю, имеет хорошую перспективу. Но мы считаем, что наша экономика должна развивать­ся не только через нефтегазовую промышленность. У нас много других возможностей, мы будем развивать их. Глав­ное, это покончить с войной, с конфликтом, а все остальное уже в таком состоянии, что мы можем иметь хорошие экономические результаты и, естественно, решать полити­ческие вопросы. Впрочем, особых полити­ческих вопросов нет, если су­меем ликвидировать кон­фликт. А ликвидация конфли­кта нужна не только нам, но и Армении. Она находится в очень сложном экономичес­ком положении, хотя ей очень помогают Россия, Америка и другие. И потом Армения ли­шена возможности включить­ся в процесс торговли на Юж­ном Кавказе. Допустим, если конфликт будет ликвидирован и между Арменией и Азербай­джаном будет установлен мир, то, конечно, торговля южнокавказских республик может значительно оживиться и, безусловно, будет полезна и для Азербайджана, и для Армении, и для Грузии. Мой ответ удов­летворил вас?

Гадилбек Шалахметов (МТРК «Мир»): Гейдар Алиевич, я - председатель Межго­сударственной телерадиоком­пании «Мир», наша штаб-квартира, как Вы знаете, на­ходится в Москве, и, может быть, наши московские кол­леги знают, что в 1997 году с Вашей активной помощью была открыта Национальная дирекция «Мира» и его фили­ал в Баку.

Гейдар Алиев: Между про­чим, хороший филиал.

Гадилбек Шалахметов: Сегодня мы уже анализируем работу, которая была прове­дена в течение этого време­ни. Вы тогда говорили, что этот филиал, его здание и спутниковая антенна должны стать для Азербайджана информационным окном в мир. По сути дела, так оно и проис­ходит. Все важнейшие собы­тия в Азербайджане почти ка­ждый день появляются на первом канале ОРТ, уходят в Европу, достигают Америки. Если говорить про Америку, то филиал готовит специаль­ные сюжеты для СНН, то есть идет такая работа.

Правда, этого, как мы счи­таем, мало. Мы уже набрали силы и готовы работать боль­ше. Мы подготовили письмо, - думаю, что передадим его соответствующим службам, - с просьбой к Исполняющему обязанности президента Рос­сии Владимиру Путину о пре­доставлении возможности расширить объемы вещания «Мира» на телерадиоканалах России, как они расширяются в других странах СНГ. Естест­венно, на русском языке, ко­торый нас всех сближает. И думаю, что Вы поддержите это.

Гейдар Алиев: Для этого вы Владимиру Владимирови­чу Путину...

Гадилбек Шалахметов: Необходимо отправить письмо от Вашего имени.

Гейдар Алиев: Я должен ему написать?

Гадилбек Шалахметов: Да.

Гейдар Алиев: Почему я должен написать?

Гадилбек Шалахметов: Все президенты являются уч­редителями телерадиокомпа­нии «Мир», и они обращаются с просьбой друг к другу. Думаю, что там все аккуратно и точно написано.

Гейдар Алиев: Хорошо, я посмотрю.

Гадилбек Шалахметов: Вот о чем я бы хотел спросить. Вы опытный политик. По сути де­ла, жителей стран СНГ волнует судьба Содружества, так как экономические, политические процессы то обостряются, то утихают. Хотелось бы узнать, что Вы думаете о судьбе Со­дружества в связи с выборами в России, той войной, которая грохочет рядом, многими проблемами, возникающими по проекту Шелкового пути?

Гейдар Алиев: Должен сказать, что когда образова­лось Содружество Независи­мых Государств, Азербайджан не вошел туда, как вы знаете. Здесь была другая власть, она отказалась войти в СНГ. Когда я стал руководите­лем Азербайджана, - а до этого я был председателем парламента и исполнял обязанности Президента, - я, в результате большой агитаци­онной работы в Азербайджа­не, добился через парламент, чтобы наша страна стала чле­ном СНГ и Азербайджан стал им осенью 1993 года, то есть я хотел этого и многого от это­го ждал. Однако не могу ска­зать, что очень доволен деятельностью СНГ. Не тем, что Азербайджан стал членом СНГ. Я и сегодня считаю, что мы правильно поступили. Но я недоволен СНГ. И не только я, почти все недовольны. Сре­ди президентов стран, являю­щихся членами Содружества, трудно найти довольного. И это обоснованно, так как все эти годы работа СНГ так и не сложилась.

Вы знаете, что мы, как и все, отдали предпочтение России в делах СНГ, скорее - российскому правительству. Следовательно, взяв на себя эти обязанности, ответствен­ность, надо исполнять их над­лежащим образом. Но, к со­жалению, мы до сих пор не видим этого. Поэтому пока еще СНГ не является таким органом, каким бы мы хотели его видеть. Подождем результатов выборов в России. Считаю, что начнется но­вый этап в жизни СНГ. В пос­ледний раз, когда мы собра­лись, почти все президенты были настроены очень опти­мистично в связи с тем, что после выборов, имея в виду избрание президентом Вла­димира Владимировича Пути­на, мы, наверное, сумеем на­чать новый этап в деятельно­сти СНГ.

Юлиан Лукасик («Мегаполис-континент»): Я хотел бы услышать Ваше мнение о пер­спективах российско-азер­байджанских отношений, в частности, после Вашей встречи с Исполняющим обя­занности президента России Владимиром Путиным.

Гейдар Алиев: Знаете, российско-азербайджанские отношения нормальные. Если говорить о политических пер­спективах, то мы входим в СНГ, поддерживаем отноше­ния. Понимаете, в СНГ не долж­но быть сынков и пасынков. Коль уж Россия является ве­дущей страной СНГ, то долж­но быть одинаковое отноше­ние ко всем странам. Эти от­ношения, конечно же, должны быть взаимными. Но это все­гда больше зависит от стар­шего - старшего в том плане, что мы уже неоднократно из­бираем президента России председателем Совета глав государств стран Содружест­ва. И все органы СНГ находят­ся в руках России. Поэтому здесь со стороны России по­литика должна быть очень гибкой и очень взвешенной. Оттолкнуть от себя ту или иную страну нетрудно, а вот закрыть эту трещину сложнее; Это доказывает исторический опыт.

Азербайджан всегда хотел и сегодня хочет, во всяком случае при моем президент­стве, иметь с Россией самые дружеские отношения - и политические, и экономические и другие, так как мы связаны с Россией не один год, не одно десятилетие. Два столетия связывают нас с Россией. Развитие культуры, науки, экономики и всей жизни в Азербайджане в XX веке, на­чиная с 20-го года связано с на­шим совместным пребывани­ем в составе Советского Сою­за. Естественно, что главенст­вующая роль там тоже принадлежала России. Мы никогда не можем этого забывать и от­рицать.

В 1919 году в Азербайджа­не был создан первый уни­верситет. Он был создан при независимом правительстве, которое просуществовало всего 23 месяца. Тогда при­гласили русских ученых, про­фессоров, так как своих не было. Правда, говорят, тогда были споры - как же так, мы стали независимым государ­ством, надо, чтобы все педа­гоги были азербайджанцами. Но посмотрели, а их нет. Есть несколько человек, а так, что­бы обеспечить университет­ское образование, то нет. У нас до сих пор помнят перво­го президента Азербайджан­ского университета - Разу­мовского и многих других. По­том уже на основе этого уни­верситета появились у нас и другие вузы, их у нас много.

То же самое и наука. Коне­чно, азербайджанский народ имеет крупнейших деятелей науки в истории человечества. Будущий год ЮНЕСКО объяв­ляет годом Насреддина Туси - это величайший математик, который имел обсерваторию, сейчас она находится на тер­ритории Ирана. Это матема­тик мировой известности. Но это были отдельные лич­ности на Востоке, в том числе в Азербайджане. Это период сре­дневековья и позже. Но если взять XIX, XX века, то культура, наука, образование в Азербайд­жане развивались под влияни­ем России и при участии рос­сийских ученых, деятелей куль­туры и так далее. Представляе­те, в Азербайджане, в стране, в которой исповедуется исламская религия, 125 лет назад был создан светский театр. Этого не было ни в одном мусульман­ском государстве. Да и сегодня нет. Это был светский театр, ко­торый ставил произведения ев­ропейских и русских писателей, драматургов. В 1908 году в Азербайджане была создана на­циональная опера. Это потому, что наш крупнейший композитор Узеир Гаджибеков получил высшее музыкальное образование в Санкт-Петербурге и писал оперы. Затем наше оперное искусство получило развитие, получили развитие и симфоническое искусство, все остальное. Все это в Азербайджан пришло через Россию. Поэто­му, понимаете, отвернуться сейчас от России, оторваться от нее нам никак невозможно, нельзя. Это невозможно и по­тому, что у людей это глубоко сидит.

И потом. Сейчас, может быть, не столько, но раньше в Азербайджане проживало много русских. А сегодня русскоязычное население жи­вет в Азербайджане прекрас­но. Никаких проблем нет. А в других республиках есть проб­лемы. Сколько у нас было средних школ с обучением на русском языке, столько же и осталось, мы ничего не сокра­тили. У нас в университетах есть русский и азербайджан­ский сектора. В той же Арме­нии, которая, как считает Рос­сия, ближе ей, чем все осталь­ные страны СНГ, в средних и высших учебных заведениях запрещено преподавание на русском языке. Вот так.

Поэтому наша политика в этом отношении однозначна - мы хотим иметь дружеские отношения с Россией, широ­кое сотрудничество, всевоз­можные связи по линии куль­туры, экономики, искусства. К примеру, в апреле мы будем отмечать 1300-летие нашего эпоса «Деде Горгуд». Мне вче­ра сообщили о том, что 15 марта в Колонном зале Дома Союзов намечается провести торжества, посвященные это­му юбилею. Разве это не факт? Это наше желание? Ес­тественно, это желание деяте­лей культуры, литературы Рос­сии. Хотя должен сказать, что за последние годы были факты, которые нанесли очень боль­шой ущерб российско-азер­байджанским отношениям. Думаю, что вы были в Аллее шехидов и видели там могилы мо­лодых, безвинных людей, кото­рые погибли в одну ночь - с 19 на 20 января 1990 года. Это варварство. И осуществило его в отношении к азербайджан­скому народу, к своему народу советское руководство. Этого наш народ не может простить советскому руководству, Горбачеву. Я не могу простить. 

Но мы не отождествляем это с отношением России к Азербайджану. Есть у нас мно­го сил, которые считают или же хотят доказать, что это рус­ский солдат, это Россия, рус­ская армия уничтожила в Баку за одну ночь столько безвин­ных людей. Да, сюда ввели ог­ромный контингент войск и возглавляли его министр обо­роны Язов, министр внутрен­них дел Бакатин, первый заместитель председателя Ко­митета государственной безо­пасности Бобков и огромное количество генералов. 

Когда вспоминаешь эту картину, то приходишь в ужас. Правда, я тогда был в Москве, жил там, но я знаю и предста­вляю эту картину. А что здесь произошло такого, что надо было ввести столько танков, пушек, оружия, столько живой силы Советской армии во гла­ве с министром обороны? Что произошло? Ничего. Конечно, это варварство. 

Из истории мы знаем, что за последний период такой аг­рессии со стороны Советского правительства к своему наро­ду нигде не было. Вспоминаю ввод войск в Венгрию в 1956 году, когда погибло много лю­дей. Но там другое дело, тогда не хотели дать возможности Венгрии оторваться от социалистической системы. Вспо­минаю, как ввели войска в Че­хословакию. Правда, тогда по­ступили более умно, крови почти не было и жертв особен­но не было, лучше организо­вали. А больше не помню. Причем это чужие, не свои страны. А тут своя страна, свой народ, а посмотрите, ка­кое варварство. 

Конечно, это сидит в ду­шах людей. В этом, кстати, ви­новаты и тогдашние руководи­тели Азербайджана. Я виню не только тогдашних руково­дителей бывшего Советского Союза, но и руководителей Азербайджана. Чтобы защитить, сохранить себя, они ста­вили этот вопрос, возможно, даже преувеличивали, инфор­мируя об обстановке в Азер­байджане. Однако это про­изошло. Говорю вам об этом, поль­зуясь случаем, чтобы вы зна­ли мое мнение. Вы, наверное, знаете об этих событиях. С другой стороны, даже такие трагические случаи никак не могут быть сегодня препятст­вием развития и укрепления дружеских отношений между Россией и Азербайджаном. Сегодня в начале беседы я сказал, что оттолкнуть от себя легко, приблизить трудно. В связи с событиями в Чечне в последние примерно пять-шесть месяцев в газетах, на радио и телевидении России дается полная дезинформа­ция о связи Азербайджана с Чечней. Я встречался в Киеве, потом в Москве с Владими­ром Владимировичем Пути­ным, которому сказал: где фа­кты? Откуда вы это взяли? За­чем все это нужно? Ну хоро­шо, лучше становится от того, что газеты - то одна, то дру­гая - пишут, что Азербайджан проводит антироссийскую по­литику, помогает этим самым террористам, другим или третьим? Наоборот, этим вы создаете определенное на­строение противодействия этому. А это противодействие выражается в негативном отношении. Зачем это нужно? Во-первых, это не соответству­ет действительности. Во-вто­рых, даже если что-то есть, разве следует раздувать это? 

Кстати, так было и во вре­мя предыдущей войны. Мы и тогда про­тестовали. А почему так про­исходит? Да потому, что те, кто в силу своих обязанностей должен был наводить в Чечне порядок, не справлялись с этим. Вот они и выдумывали, что «боевики проходят через Азербайджан из Пакистана, Ирана, Турции, Саудовской Аравии». Помню, я тогда ста­вил вопрос и приглашал сюда делегацию пограничной служ­бы России - пожалуйста, иди­те на границу, обследуйте. Во-первых, Азербайджан не име­ет с Чечней непосредственной границы. Между Азербайджа­ном и Чечней находится Даге­стан. Наша граница с Россией - это граница с Дагестаном. Кстати, на этой границе нахо­дится огромное количество российских пограничников. Если уж кто-то отсюда и про­ходит по вине азербайджан­ских пограничников, то поче­му же их пропускают россий­ские пограничники? Почему? Это выдумки. Конечно, я не исключаю отдельные случаи, и никто не гарантирован от этого. Однако раздувать это, создавать такое впечатле­ние - это не на пользу. Поэто­му хотелось бы, раз уж Вы за­дали вопрос, на который, как Вы видите, я даю очень про­странный ответ, чтобы в России, в ее средствах массовой информации, в сфере ее госу­дарственной деятельности проявлялась чуткость к странам СНГ, в частности, к Азербайджану. А мы твердо стоим на позициях дальнейшего развития и укрепления дружбы. 

Наталья Желнорович («Аргументы и факты»): Уважаемый господин Президент, меня очень удивила та огромная дистанция, которая замечена в вашем народе между уровнем жизни чиновников и низов. Вот я думаю, Вы же такой опытный политик, по существу Вы патриарх на нашем политическом небосклоне, на нашем политическом Олимпе. Неужели Вы этого или не видите или почему-то это допускаете? 

Вы с такой болью в сердце говорите о том, что жалко беженцев, жалко бедных, надо поднимать экономику, есть какие-то первые и, дай Бог, не последние результаты. Но если у вас будет вот такое расслоение, то что бы Вы ни делали, жадность чиновников сгубит все - сгубит Вашу репутацию, все эти реформы, люди будут недовольны, приезжающие все это будут видеть. Одно только это Ваше здание - знаю, что оно было построено давным-давно, - но оно же впечатляет. Другие сооружения, дома ваших чиновников, шикарные автомобили - ведь всего этого, даже части этого вполне хватило бы на то, чтобы что-то дать и бедным, хотя бы в этот период, а потом заставить их работать. Взять даже тот дом беженцев, который нам удалось сегодня посмотреть. С одной стороны, да, ужасающее состояние. Но, с другой стороны, обычная жизненная логика говорит: за семь лет молодые руки, моло­дые люди, молодые женщины даже этот дом могут превра­тить в нормальное жилье. Ну, если восемь лет стоят эти па­латочные лагеря, то неужели люди - а это самое ценное на свете, - не могут построить себе хотя бы дешевое, но при­емлемое жилье? Я, например, этого не понимаю. Поэтому просила бы Вас объяснить это. Спасибо. 

Гейдар Алиев: Ну, во-пер­вых, расслоение в обществе Азербайджана - не исключе­ние. 

Наталья Желнорович: Да, бесспорно. Но Вы-то опытный человек. 

Гейдар Алиев: Да, я опыт­ный, но есть объективные за­коны экономики. Вы говорите о каких-то построенных здани­ях. Да, в прошлые годы, когда я руководил Азербайджаном, мы многое построили - жи­лые дома, которые Вы видите, различные дворцы для обще­ственного использования, это здание. А почему бы не стро­ить? Почему? Мы очень много строили жилья. Вы видите во­круг жилые дома, новые мик­рорайоны - это мы построи­ли. Так как тогда были возмо­жности, были деньги, средст­ва. А почему, допустим, Али­ев, который тогда руководил Азербайджаном, мог это стро­ить, а сейчас не может? Вы не задаетесь таким вопросом? Это не потому, что он не хочет, не потому, что он не видит, а потому, что сейчас для этого просто нет условий, нет воз­можностей. 

Да, расслоение общества есть. А что, только у нас? Мне рассказывают, какие особня­ки строят в Москве по Рублев­скому шоссе. Огромные. В свое время, когда я был чле­ном Политбюро, я ездил по этому шоссе на дачу, но ни одного такого дома тогда не ви­дел ни разу. А сейчас строят. А вместе с тем сколько в Мос­кве бедных людей. То есть я хотел бы, чтобы Вы не дума­ли, что так только в Азербайджане. Такое почти везде на по­стсоветском пространстве. Это связано с тем, что мы хо­тим создать рыночную эконо­мику. А создание рыночной экономики обусловлено, с од­ной стороны, образованием слоя собственников, предпри­нимателей, а с другой, естественно, категорией людей, ко­торые испытывают материаль­ные трудности. Но имейте в виду, зарпла­ту мы платим вовремя. За по­следние два года я трижды по­высил зарплату учителям, врачам, всем другим. Мы уже почти выдали пенсии за фев­раль. Так что мы делаем это. Но я уже сказал вам о трубо­прокатном заводе. Раньше там работало 10 тысяч чело­век, а сейчас тысяча. Где ос­тальным найти работу? А ведь это мы построили этот завод, мы эксплуатировали его, мы производили трубы. У нас ог­ромное количество заводов нефтяного машиностроения. Мы обеспечивали почти 70 процентов потребностей Со­ветского Союза в нефтепро­мысловом оборудовании, отправляли его во все концы Со­ветского Союза. А сегодня в этих регионах создали собст­венное производство, некото­рые - путем конверсии, пре­вратив военные заводы в за­воды по производству нефте­промыслового оборудования, и наше уже не покупают. А у нас большой потребности в нем нет. А заводы у нас огром­ные, там работало по 4-5-6 ты­сяч людей. Что делать? Это ес­тественный процесс. И напра­сно Вы считаете, что мы не видим этого. 

Что касается беженцев, то знаете, мы добиваемся их возвращения в свои родные места. И, кстати, когда гово­ришь с каждым из них, то они говорят - нам нужно вернуть­ся на свою землю, хотя там все разрушено, разграблено, домов, ничего нет, все придет­ся строить заново. Но эти лю­ди хотят вернуться туда, где могилы их предков, где они жили поколениями. Ну что от того, что в этих палаточных го­родках мы будем создавать им какое-то временное жилье? Да, мы сумели сделать контейнеры, которые исполь­зуются в морском, железнодо­рожном транспорте, другие поставили домики. Но не всем смогли сделать это. Так что Ваше беспокойство понятно, ну а причины - почему это не получается - не совсем обо­снованные. 

Теперь что касается того, что сейчас строится. Построи­ли мы аэровокзальный комп­лекс. Вы видели его? Хоро­ший? Нужный? Мы начали его строить в 1981 году, когда я работал здесь. Потом прошли годы, его не достраивали. Сейчас Азербайджан - неза­висимое государство. Вот я уже семь лет здесь работаю. Смотрю, стоит и рушится этот комплекс. Что делать? Обра­тились в иностранные банки, взяли кредит на 40 млн. долларов и построили. Во-первых, украсили там, во-вто­рых, создали условия. К нам много приезжает людей из разных стран, мы независи­мое государство. И если уж мы не всем пока можем обес­печить, то хотя бы основные места, которые связывают нас со странами мира, мы должны обеспечить. Да, мы построили его, потратили 40 млн. И бу­дем расплачиваться выручкой от деятельности нашего аэрофлота.

Думаю, что эти процессы носят объективный характер. Мы в Азербайджане делаем максимум для того, чтобы по­высить обеспечение малоиму­щих людей, создать рабочие места. Кстати, огромное коли­чество рабочих мест создано в связи с привлечением ино­странных инвестиций в нефте­газовую промышленность. Думаю, что пройдет время, и серьезные недостатки в нашей жизни будут уменьшать­ся. Удовлетворены? 

Наталья Желнорович: Вы подарили нам книгу своих афоризмов. А я хочу подарить Вам альбом с коллажами на­шего замечательного худож­ника, которые всегда идут на первой полосе газеты. Я по­прошу Вас посмотреть на эти коллажи и посочувствовать российским политикам, рос­сийской власти. Доброго Вам здоровья. 

Гейдар Алиев (просматри­вая подаренный ему альбом «АИФ»): Ну, у нас пока еще не дошли до этого, но доходят. Во всяком случае в газетах уже переплюнули Россию. На­верное, просто не хватает спе­циалистов, чтобы создавать такие вещи. 

Наталья Желнорович: Вы не обижайтесь на газеты. 

Гейдар Алиев: Вы знаете, смотрю иногда утром газеты. В одной газете пять-шесть не­гативных статей в отношении меня. Это только в одной газе­те, а их у нас сейчас издается намного больше, чем в Рос­сии. У нас теперь пошла газет­ная болезнь. Тот, у кого есть деньги, идет, создает газету, собирает группу журналистов, платит им, и они пишут. Но пи­шут всегда так, чтобы их, как они говорят, читали. А для то­го, чтобы их читали, обяза­тельно надо критиковать на­чальство. Критиковать - это еще мягко сказано. Пишут всякие выдумки, лживую ин­формацию, небылицы и так далее. 

Вижу, что альбом сделан хорошо. Разве плохо? Посмот­рите, например, Черномыр­дин очень красиво выглядит. Ничего дурного здесь нет. Это выпускает ваша газета? 

Наталья Желнорович: У нас на первой полосе всегда такой коллаж. 

Гейдар Алиев: Пожалуй­ста, здесь и Клинтон такой же, какой он есть. 

Хорошо. Спасибо. До сви­дания. 

Газета «Бакинский рабочий», 7 марта 2000 года

© aliyev-heritage.org