Поиск

ТРУДЫ / ИНТЕРВЬЮ

Александр Проханов: Гейдар Алиевич, теперь уже ясно, что еще один период в новейшей истории Азербайджана закончен. Полуторагодовое "царствование". Народного фронта завершилось как бы в одночасье. Оно растаяло, словно дым. Как вы это объясняете? Чем был этот период для Азербайджана?

Гейдар Алиев: Это были черные дни, разрушение республики. Они разрушили все: хозяйство, мораль, психологию. Самое страшное - люди перестали трудиться. Исчезла сама возможность труда. Вы знаете, в Ленкорани на пустырях, в пустыне мы создавали великолепные овощные плантации. Это место называлось "всесоюзным огородом". Там созревали замечательные ранние помидоры, огурцы, другие бахчевые культуры, и все это посылалось в Норильск, на Урал, в Москву. Республика получала колоссальный до­ход, а индустриальные центры России - замечательные овощи. Помню, президент Финляндии Урхо Кекконен приезжал в эти места на от­дых и восторгался плантаци­ями. Где они сейчас? Все заброше­но - опять пустырь и пус­тыня. Люди без работы...

Или виноград. Алексей Николаевич Косыгин очень помогал виноградарям. Мы довели производство вино­града до 2 миллионов тонн в год. Апшеронский виноград - самый сладкий из всех сортов, что я знаю. На Апшероне сухие, огненные пес­чаные почвы, виноград ло­жится на эти горячие земли и выливает их жар, их сла­дость. Все погибло! В этом году мы соберем едва 400 тысяч тонн…

Люди перестали трудить­ся, а чтобы прожить, заня­лись мелкой торговлей. Иран близко, Турция близко. За­купают редкими партиями какой-нибудь никчемный то­вар и торгуют. Но не произ­водят!.. Наполовину встал Сумгаитский химический! Резко упала добыча нефти!.. Пришедшие к власти - не хозяйственники, не управлен­цы, не политики! Младшие научные сотрудники, писа­тели, они не понимают госу­дарства!.. К тому же они на­чали со слов о свободе и справедливости, а кончили повальным воровством! Народ разочаровался в них! Только разъезжают на доро­гих "мерседесах" и говорят, говорят, говорят! Много без­нравственных, много прямых воров!..

И, конечно, Карабах! Они не выиграли этой войны, они не погасили конфликт поли­тически! Мы потеряли много селений, много земель! Вчера у меня был один председа­тель колхоза. "Конечно, - говорит, - ужасно, что мы потеряли там тысячи голов скота, тысячи гектаров зем­ли, но самое страшное - мы потеряли могилы наших от­цов! На этих могилах враг празднует свою победу!"

В феврале я встречался с Эльчибеем. Мы говорили во­семь часов. Я сказал ему: "Такая политика обречена!" Он заявил легкомысленно: "Мы учимся управлять. Пусть неопытные набирают опыт. Если не наберут, мы их сместим и заменим". Я сказал: "Разве можно экспериментировать над народом?" Это кончилось прямым преступлением в Гяндже, кончилось кровью. И народ их отверг!..

Александром Проханов: Я знаю, в Нахчыване, в крохотной республике, вам удалось сохранить порядок, сохранить достойный уровень жизни. Чем для вас было ваше, если так можно выразиться, "нахчыванское изгнание"?

Гейдар Алиев: Один из новоявленных лидеров Народного фронта заявил по телевидению: "Если надо, я поеду в Нахчыван и пущу Алиеву пулю в лоб!" На меня два раза организовывали покушение, два раза хотели убить. Не удалось! Ради того, чтобы расправиться с Алиевым, они устроили блокаду Нахчывана. Нас лишили поставок продовольствия, нефти. Отключили всю энергетику. У нас начался холод и голод. Младенцы умирали в больницах от холода. Люди стали вырубать сады на топливо. 70 процентов фруктовых деревьев бы­ло вырублено, чтобы обог­реть жилища. Но я выжил, и народ выжил.

У меня сложились друже­ственные личные отношения с иранскими и турецкими руководителями. Президент Ирана прислал в Нахчыван свой самолет, я полетел в Тегеран и договорился о по­мощи. Мы построили ЛЭП и стали получать энергию из Ирана. Так же и топливо, и продовольствие... Президент Турции Демирель сам предложил мне кредит в 100 миллионов долларов. Тоже при­слал свой президентский самолет, и я побывал у него в Анкаре. Я построил доро­гу в Турцию, мост через ре­ку и наладил снабжение то­варами. Но мое главное до­стижение - я избежал воо­руженного конфликта с Ар­менией. Было очень острое положение, были крайние моменты, но я нашел выход, и крови на нашей земле не было. Я жил очень скромно, умеренно, в тяжелых быто­вых условиях, как и мой на­род. Но мы выжили и сохра­нили благополучие. Ко мне часто приезжали люди из Баку, уговаривали вернуться в политику. Но я не хотел. Не хотел ввязываться в по­литику Народного фронта, которая вела к катастро­фе...

Александром Проханов: Но ведь вы сей­час лидер партии "Новый Азербайджан". В ней, я знаю, уже 100 тысяч членов. Вы все-таки вернулись в Баку, вмешались в политику, и вместе с вами - ваша партия?

Гейдар Алиев: Я приехал сюда не как лидер партий. И при­ехал сюда с огромной неохотой, не сразу, под боль­шим давлением не столько людей, сколько обстоятельств. Я приехал сюда, когда по­нял, что мой народ стоит на пороге гражданской войны. А это конец народу, конец государству! Я не мог не приехать. Повторяю, я при­ехал сюда не с партией, а один, по зову собственного сердца, чтобы помочь моему народу избежать самого страшного.

Александром Проханов: Я знаю, вас звал лично Эльчибей, Вас призы­вал Народный фронт. И те­перь вы его устранили из по­литики. В этом нет противоречия? 

Гейдар Алиев: 4 июня произош­ли события в Гяндже. Прес­тупники пытались разоружить корпус Сурета Гусей­нова, пытались его убить. Не вышло! Танки Сурета дви­нулись в Баку. Эльчибей понял, что проиграл, потому что офицеры армии и МВД отказывались воевать с Суретом. Народный фронт по­нял, что приходит конец и народ их просто растерзает. Тогда Эльчибей решил приг­ласить меня, чтобы я спас положение. Он звонил мне в Нахчыван, но я не брал трубку. Он снова звонил, но я не брал. 7 июня они из Баку прислали самолет. Я разговаривал по телефону с Эльчибеем и отказался при­ехать в Баку. 9 июня войска Сурета находились в 100 километрах от Баку. Его люди были оскорблены, говорили: "Если придем в Баку, будем вешать преступников на фо­нарях!" Эльчибей снова при­слал за мной самолет, умо­лял прилететь. Я согласился.

Признаюсь, мне страшно было лететь в катастрофу, но я понимал, что должен ле­теть, ибо решалась судьба народа. Прилетел; и мы бе­седовали с Эльчибеем нес­колько часов. Он предложил мне пост премьер-министра, который все еще занимал его соратник Панах Гусейнов. Я отказался. Они все собра­лись у Эльчибея и слушали меня. Я высказал все, что думаю об их преступном прав­лении. Иса Гамбаров не вы­держал и сказал: "Мы дума­ли, вы нам дадите совет, а вы произнесли нам обвини­тельное заключение!" Так оно и было.

11 июня Иса Гамбаров по­дал в отставку с поста Пред­седателя Верховного Совета, и депутаты предложили мне занять этот пост. Я отказался. Меня продолжали уговаривать.

Я сказал: "Отложим на несколько дней сессию, я хочу повидаться с Суретом Гу­сейновым". Я не был с ним знаком прежде и прилетел к нему в Гянджу. Мы гово­рили с ним целую ночь. Ут­ром он повез меня по городу, и я увидел следы боев, раз­рушенные строения, обгоре­лые жилища. Я видел следы преступления. Я вернулся в Баку, принял предложение Верховного Совета и 15 ию­ня был избран на пост пред­седателя. Я сделал это толь­ко с одной целью - предотвратить гражданскую войну.

16 июня войска Сурета встретились с воинскими формированиями Народного фронта. Был бой, были уби­тые. Я не мог допустить братоубийства, и так за эти годы пролились реки народ­ной крови. Я договорился с Суретом, что его войска не войдут в Баку, в столице не будет боев. Что было потом, вы знаете. Итог - комиссия по расследованию событий в Гяндже, вывод комиссии: На­родный фронт в лице его лидеров совершил преступ­ление. Затем сессия меджли­са. Лишение депутатского иммунитета главных винов­ников, их арест. Вот так я вернулся в Баку.

Александром Проханов: Как же действовать дальше? Страна разоре­на, общество расколото, де­морализовано. Какая идея сплотит народ? Какая философия, какая идеология объ­единят измученное общество? Вы в недавнем прошлом носитель коммунистической идеи, но ее уже нет. Толь­ко что рухнула идея либе­ральная, которой оперировал Народный фронт. Какая идея будет принята людьми? 

Гейдар Алиев: Только идея на­ционального согласия и ни­какая другая! Неважно, к какой ты партии принадле­жишь, сколько тебе лет, ка­ково твое состояние. Толь­ко общенациональное согла­сие отодвинет нас от страш­ной черты. Это понимает на­род, понимают военные, ком­мерсанты, директора пред­приятий. Мы не станем ни­кого преследовать. Если ты либерал, если ты член Народного фронта, тебя не будут преследовать. Служи на­роду, жертвуй собой для на­рода. Вот идея, вот филосо­фия! И эта идеология, я думаю, будет сформулирова­на людьми литературы и искусства, религиозными проповедниками!

Александром Проханов: Как прореагиро­вала официальная Россия на события в Баку, на ваше воз­вращение в политику?

Гейдар Алиев: Пока никак. Только Руслан Хасбулатов поздравил меня с избранием на пост Председателя Вер­ховного Совета. Официальная Москва молчит. Народный фронт вел антирусскую политику, делал все, чтобы не происходило сближение России и Азербайджана. По­хоже, это устраивало и Моск­ву. Вы знаете мое отношение к России. Азербайджан свя­зан с Россией экономически, культурно, геополитически. Мы не просто соседи, у нас одна история. Я повторяю: сегодняшние отношения с Россией меня не удовлетворяют, но я убежден в их неизбежном развитии.

Александром Проханов: Как быть с разрушенным народным хозяй­ством? Какую экономическую модель вы намерены выдви­нуть? Ведь именно социалистическая модель обеспечи­ла Азербайджану процвета­ние.

Гейдар Алиев: Возрождение на­шего хозяйства я вижу через призму рыночных отношений. Все формы цивилизованного рынка: предпринимательст­во, коммерческие банки, ин­вестиции иностранного капи­тала, в том числе и того, что накоплен в странах СНГ. На азербайджанский рынок от­крыта дорога всем, кто хо­чет сотрудничать взаимовыгодно. Народный фронт рас­продал богатства Азербайджана - золото, нефть, продукты - на абсолютно невыгодных для народа усло­виях. Должно быть, велики были взятки.

Я приказал приостановить контракты с крупнейшими мировыми нефтяными ком­паниями, показавшиеся мне сомнительными. Поднялся большой шум в мировой печати. Я принял представите­лей компаний и сказал: "Это не расторжение контрактов. Мы проведем экспертизу, и если она выявит взаимную выгоду, контракты получат развитие".

Александром Проханов: Гейдар Алиевич, вам 70 лет. Вы умудренный жизнью политик, со своим особым опытом, особой жиз­ненной драмой. Сурету Гу­сейнову 34 года. Он в поли­тике новичок. Его вынесла на высшие роли в стране национальная трагедия, война. Как вы взаимодействуете? Как сложились ваши психо­логическое взаимодействие, совместная политическая практика?

Гейдар Алиев: Сурет Гусейнов - храбрый военный. Он об­ладает авторитетом в вооруженных силах. Солдаты и офицеры ценят в нем отвагу, волю, чувство справедливос­ти. До этого он был директором крупного завода в Евлахе. Значит, он производст­венник, знает проблемы эко­номики. Я предложил ему пост премьер-министра и уве­рен: мы будем работать ло­коть к локтю. Я буду де­литься с ним всем опытом, которым располагаю. Но, ко­нечно же, главная проблема для нас - это опытные ра­ботники, умные, честные специалисты.

Газета "Азербайджан", 17 августа 1993 года

© aliyev-heritage.org