Поиск

ТРУДЫ / ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА / Азербайджан – Международные организации

Уважаемые друзья, со­председатели Минской груп­пы! 

Сердечно приветствую вас в Азербайджане и говорю вам «Добро пожаловать!». Наде­юсь, что этот ваш визит в регион будет способствовать урегулированию армяно-азер­байджанского нагорно-карабахского конфликта. Мы все­гда живем с такими надеждами. Не только мы, но и все наше общество, граждане на­шей страны. И сегодня я встречаю вас с этими надеждами. 

Из практики на­ших прошлых встреч я помню, что вы отдавали предпочтение рус­скому языку. Имею в виду, что большинство из вас пони­мает русский язык. Я, конеч­но, в душе не очень согласен, потому что я ущемляю наш государственный язы­к. В моей стране мне непозволительно говорить на иностранном языке. Но из многолетней практики помнится, что мы уже поступали так. Если вы не возражаете, я тоже в дан­ном случае согрешу тем, что не буду говорить на азербайджанском языке. 

Между нашими встречами возник большой перерыв, раньше мы встречались чаще. Тому есть причины, я это понимаю. В данном слу­чае у меня нет к вам никаких претензий, и думаю, что их не будет и к нам. Сегодня я намерен в деловой обстановке обменяться с вами мнени­ями по тому, в какой ста­дии разрешения армяно-азер­байджанского конфликта мы находимся, что мы сумели сделать за истекший период и что нам предстоит сделать для того, чтобы урегулировать этот конфликт. Я часто употребляю выражение «урегулирование нагорно-карабахского конфликта». Наверное, и вам тоже приходится это делать. Удивительно, как можно так много об этом говорить, но безрезультатно. Хочу сказать, что с начала возникновения конфликта в 1988 году прошло 14 лет, а с момента создания Минской группы ОБСЕ – 10 лет. Формат сопредседательства Соединен­ных Штатов Америки, России, Франции сформировался в начале 1997 года. Это же длительный период. Мы не можем решить вопрос, а от этого страдают сотни тысяч наших людей. Вам известно, сколько людей прожива­ет в палатках, какая часть терри­тории Азербайджана нахо­дится под оккупацией армян­ских вооруженных сил. Вы знаете, как в азербайджанском об­ществе увядает надежда на мирное урегулирова­ние и как растет настрой на освобождение наших оккупированных территорий своими силами и любыми средствами. 

В международных органи­зациях, где поддержи­вают армян, не пишут даже о том, что армянские вооруженные силы оккупировали территорию Азербайджана, и когда им об этом говорят, армяне возражают, что, мол, для них это зона безопасности. То есть у себя в стране ты мо­жешь иметь хоть три зоны безо­пасности, но по какому праву ты окку­пируешь территорию соседней страны, нарушаешь все меж­дународно-правовые нормы и потом объявляешь, что это не оккупированные земли, а зона безопасности. Знаете, нас удручает не только то, что наша территория ок­купирована, сотни тысяч азербайджан­цев, лишенные всего, ста­ли переселенцами, но и то, что мы не можем доказать правду. Когда люди, потерявшие надежду, говорят, что в этом мире нет правды, то я пони­маю этих людей, хотя сам так не считаю. В данном случае я выражаю вам на­строения нашего общества. Как Президент я понимаю эти вопросы лучше, чем обычный гражданин Азербай­джана. Понимаю, что тут есть много трудностей, может быть множество различных причин. Я могу это понять. Но ведь рядовой гражданин этого не понимает. Извините, что говорю несколько эмоционально, я человек, который умеет контролировать свои эмоции, но в данном случае я не могу этого делать, и поэтому говорю с вами в тревожном тоне. По­этому я хочу, чтобы мы боль­ше говорили о практических делах. 

Спасибо за то, что вы приехали. Буду рад, если в ходе этой встречи мы сумеем чего-то добиться. 

Рудольф Перина (сопредседатель Минской группы ОБСЕ из США): Господин Президент, мы все хорошо владеем рус­ским языком. Однако для точности, думаю, я должен выступить на английском язы­ке. 

Гейдар Алиев: Да, конеч­но. 

Рудольф Перина: Госпо­дин Президент, большое спа­сибо. От имени своих коллег я говорю Вам большое спаси­бо за прием, за то, что создали нам такую возмож­ность. Думаю, что я и мои коллеги - все мы испытываем те же чувства, что и вы. Мы также обеспокоены тем, что этот конфликт продолжается уже длительное время, не находя своего ре­шения. 

Во время нашего послед­него визита в Баку мы встретились с беженцами. Как из­вестно, это люди, которые непосредственно подверглись проблемам и страданиям в ре­зультате этого конфликта. Мы выслушали их. Это оказало на нас глубокое впечатление и, вместе с тем, прибавило нам ответственности в деле скорейшего урегулиро­вания конфликта. Несмотря на то, что наш последний ви­зит в Баку состоялся шесть месяцев назад, на протяже­нии этого времени мы все занимались этим вопросом, активно рабо­тали, искали пути его решения. 

За этот период нам представилась возможность встретиться. Мы встретились с Вами в Стамбу­ле, а затем с президентом Кочаряном - в Таллинне. Помимо этого, у нас состоя­лись две встречи с Вашим личным представителем и личным представителем пре­зидента Кочаряна. 

Однако мы хотим, в основ­ном, получить информацию о Вашей встрече с президентом Кочаряном в Садараке и провести обмен мнениями по этому поводу. Мы знаем, что встречи, проведенные Вами с Кочаряном, носят очень важ­ный характер и, вместе с тем, также способствуют нашим усилиям. Мы постараемся, чтобы прямой диалог между президентами продолжался и в дальнейшем. 

Надеемся, что в ходе се­годняшней встречи будет также обсужден и Пражский процесс. Хотелось бы ус­лышать Вашу оценку этому процессу и обменяться мнениями, как в дальнейшем продолжать вести эту работу. Мы думаем, что про­веденные в Праге встречи по­лезны и для президентов. Для нас троих это также очень позитивный момент. Это поз­воляет продолжить нашу ра­боту, а также облегчает раз­рабатываемый нами вопрос по установлению мира. Как Вы видите, есть много тем, которые требуют обсуждения, таких вопро­сов достаточно. Хочу Вас за­верить в том, что мы, три со­председателя, представляю­щие различные страны, верны своей работе и действительно сде­лаем все возможное для ре­шения конфликта. Мы все придерживаемся мнения, что конфликт крайне за­тянулся и время его разрешения давно наступило. 

Хьюг Перне (сопредседатель Минской группы ОБСЕ от Франции): Господин Президент, Вы знаете, что Франция в рамках Минской группы очень серьезно занимается этим во­просом. Вам лучше всех известно, какую роль президент Франции играет в рамках Минской группы. Мы хотим еще более расширить эту роль, чтобы об этой проблеме не забывали. Ибо международная общественность, действительно, занимается и другими проблемами. Одна из них - Афганистан. Как со­председатели Минской группы мы решили навестить в Брюсселе господина Солану. Мы хотим это сделать, чтобы Европей­ский союз мобилизовал свои возможности с целью обеспечивать все появляющиеся в будущем потребности. Большое Вам спасибо. 

Вячеслав Трубников (заместитель министра иностранных дел России): Я хочу, прежде всего, выразить глубокую призна­тельность за сегодняшний прием. Вы зна­ете, что мы всегда с боль­шим удовольствием приезжа­ем сюда, в эту прекрасную страну. Вам известно, что мы преисполнены желания и решимости содействовать мирному процессу и урегулированию этой наболевшей про­блемы, которую мы ощущаем не на словах, а на деле, так как даже вчера, побы­вав в городе Шуша, господин Перне, который никогда там не был,  своими глазами увидел, что из себя пред­ставляет этот город, эта тер­ритория, которая и является серьезной проблемой на­шего переговорного процесса, процесса урегулирования. Мне хотелось бы подчеркнуть главный вопрос - мы очень хорошо понимаем обеспокоенность и армянской, и, прежде всего, азербайджанской стороны. Хотелось бы отметить, в чем заключается наш Пражский процесс, насколько он полезен, посколь­ку в результате последней встречи господина Азимова и господина Маркаряна при нашем участии мы все-таки делаем определенные шаги вперед. Во-первых, там мы договорились о том, чтобы спросить Вашего согласия на встречу двух президентов, чтобы деятельность в международных организациях не была заблокирована ни с одной из сторон. И это дает свой результат. Я очень удовлетворен беседой с господином Саргсяном. Он очень хорошо сказал о том, что армянская сторона ни при каких обстоятельствах не начнет никаких военных действий. Это то, что он сказал, и я хотел, чтобы Вы тоже об этом знали. Я поним­аю Ваш пессимизм, но уверен, что Вы его преодолеете. В любом случае, мне хотелось бы донести эти слова до азербайджанской стороны. 

Значимость Пражского процесса мы видим в том, что заместители министров иностранных дел имеют возможность встречаться и вести переговоры. Но Ваша встреча в Садараке остается для нас тайной. Господин Кочарян также открыто заявил, что он договори­лся с Президентом Алиевым о конфиденциальности наших переговоров, что он может согласиться с тем, что скажет нам об этом Президент Гейдар Алиев. По­этому, уважаемый Гейдар Алиевич, мы рассчитываем на то, что завесу таинственности над процессом ваших переговоров Вы для нас все же приоткроете. Просто потому, что мы должны видеть главное на­правление нашего взаимодействия в рамках сопредседательства. Мы должны знать, в каком русле нам работать. Мы от Вас ждем указаний в этом направлении, для нас это очень важно. Спасибо большое, Гейдар Алиевич. 

Гейдар Алиев: Уважаемые друзья, благодарю вас за проделанную работу, а главное, за сказанное о настрое сопредседателей Минской группы ОБСЕ добиться урегулирования кон­фликта. Спасибо вам, так как мы тоже стоим на пози­циях мирного урегулирования конфликта, и я об этом за­явил. Но если говорить вашими словами, Серж Саргсян прекрасно сказал о том, что они не будут нарушать режима прекращения огня. Получается, что мое неоднократное заявление об этом не так хорошо. Я ничего прекрасного в его словах не вижу. Я хотел бы, чтобы вы все знали и он знал, что, если он делает нам одолжение, то зря. Теперь уже не то время, ес­ли он только начнет, то по­лучит отпор, причем, достой­ный отпор. Они везде пропа­гандируют, а иногда и с участием отдельных лиц из России, Запада, что армия Нагорного Карабаха является самой сильной не только на Кавказе, но и на всем этом пространстве. Ну что ж, возможно, это так, мы никог­да так не бахвалимся, но мы сейчас уже способны защи­щать свои земли. 

Я хотел у вас спросить, что вы увидели в Шуше? Вы сказали, что видели Шушу. 

Вячеслав Трубников: Мы трижды были там, а госпо­дин Перне - впервые. 

Хьюг Перне: Господин Президент, я видел там много стратегических позиций. Сейчас город живет в ненормальном ритме. К сожа­лению, многие дома все еще пустуют. Отсюда можно сде­лать вывод, что это были дома азербайджанцев, и они пустуют. Там необходимо многое сделать. Возможно, это будет очень трудно. Од­нако это один из очень сложных и важных вопросов в решении карабахской пробле­мы. Это мои впечат­ления. 

Гейдар Алиев: Благода­рю. Вы отмечаете, что многие дома пустуют, и это, наверное, дома азербай­джанцев. Да, это так. Ибо большинство жителей Шуши составляли азербайджанцы. Если не ошибаюсь, примерно из 18-20 тысяч жителей Шушинского района 1377 человек были армя­нами. И большинство армян проживало в селах, в горо­де было не так много армян. Все жители города были азербайджанцы. Если сей­час они сохраняют эти дома для азербайджанцев в надежде на то, что они вернутся туда, - мои друзья видели, а вы нет, - то почему они разрушили сотни тысяч домов в райо­нах Азербайджана?! Они оставили эти дома не для азербайджанцев. У них про­сто нет возможности, чтобы разместить там людей. 

Если бы они могли посе­лить туда армян, они бы дав­но это сделали, потому что они считают, что Шуша не бу­дет возвращена азербайджан­цам. Я же вам говорю, что город Агдам, где проживало примерно 100 тысяч человек, превращен в руины, вы же видели, такая же ситуация в Физули, повсюду. А у них нет людей, я уверен, что сейчас там про­живает меньше людей, чем до начала нагорно-карабахского конфликта. Они и в самой Армении пишут, что в стране проживает 2,5 миллиона населения. Некоторые говорят - 2 миллиона, другие – 1миллион восемьсот тысяч. Я не считаю их и не хочу этого делать, но это факт, и все, кто знаком с сегодняш­ним положением Еревана и вообще Армении, говорят, что оттуда за пределы страны идет большой отток населения. Если бы они могли расселить людей в эти дома, то давно бы это сделали. Там издавна была одна церковь. Со временем она немного обветшала, потом, в советское время, когда я здесь работал, эту церковь восстановили, там есть и азербайджанская мечеть. Это было в середине 70-х годов прошлого столетия. Я поехал в Шушу и увидел все это. Принял меры для восстановления всех мечетей и естественно, этой церкви. Но эта церковь была довольно большой для Шуши, потому что там не бы­ло столько армян. А теперь, я не знаю, вы видели или нет, президент Кочарян сказал, что они там построили еще одну церковь. 

Николай Грибков: Мы были в церкви, которая, как говорят, была построена в 1880 году. 

Гейдар Алиев: А там есть прихожане? 

Николай Грибков: По крайней мере, там есть архи­епископ, священнослужители. Не знаю насчет прихожан, когда мы там были, никого не было. 

Гейдар Алиев: Да, архи­епископ есть. Например, в Ереване была красивая азер­байджанская мечеть, я там бывал в свое время. 

Николай Грибков: В Ере­ване мы видели, по крайней мере, две мечети. 

Гейдар Алиев: В первый период кон­фликта они также были разрушены. Затем они передали мечети иранцам и сейчас говорят, что это не азербайджанская мечеть, а иранская. Иранцы же с учетом некоторых обстоятельств, естественно, ее реконструировали и восстановили. И что теперь? Она пустует, а иранцы назначили туда муллу. Мулла сидит в мечети, а там нет ни одного мусульманина, чтобы посещать эту мечеть. 

Понимаете, какая афера! Я могу привести множество таких примеров. Словом, может быть, я своими вопросами, отве­тами несколько вышел за рамки того, каким хотел выстроить свой ответ. Но, тем не менее, во-первых, я счи­таю, что Минская группа должна более активно дейст­вовать, во-вторых, я поддержи­ваю ваше предложение о встрече представителей пре­зидентов Азербайджана и Ар­мении. Они дважды встречались, не хочу их захвалить, но, вместе с тем, не все ведь получается сразу. Я считаю, что эта линия также должна быть продолжена. 

Что касается вашего вопроса о нашей встрече с президен­том Кочаряном в Садараке, то я считаю эту встречу важной. Она состоялась, более всего, по моей инициативе. Действи­тельно, мы беседовали четы­ре часа без перерыва и договорились о том, чтобы не разглашать со­держание этой встречи. По­этому я тоже остаюсь пока верным этой договоренности. Могу озвучить только общеизвестный факт. Европейский союз и некоторые международные организации, в том числе и вы, советуют нам предпринять какие-то шаги, договориться об открытии дороги Баку-Ере­ван. Тогда мы также выдвигаем свое условие - мы готовы от­крыть эту дорогу, но на этой дороге расположены четыре района, оккупированных армяна­ми, то есть этот путь проходит через территорию этих районов. Пусть они освободят эти 4 района. Это было бы первым шагом. Мы откроем дорогу, точнее, мы совмест­но ее откроем. Так как дорога заблоки­рована ими. Но дорога наша. Лишь 40 километров этой дороги проходит по территории Мегри, остальная часть – часть до Нахчывана и границы - это наша территория. Мы сможем открыть до­рогу. Отовсюду мне поступало столько предложений, высказывалось столько соображений, что я действительно принял это за основу. Но когда я сообщил об этом Кочаряну, он сказал, что нет, это невозможно. Я старался убедить его, что эта дорога нужна им. Ведь в то время, в 1992 году Конгресс Соединенных Штатов Америки наказал нас именно за то, что была закрыта эта дорога. А теперь вы не хотите эту дорогу. На что он говорит - нет, сейчас она нам не нуж­на. Говорит, если вам нужна эта дорога, то мы можем представить вам доро­гу через Грузию. У них есть одна железная дорога, кото­рая идет из Тбилиси до нашей станции Агстафа. В то время мы позволили им построить эту железную дорогу, проходящую по всей нашей территории. Да будет вам известно, что в советское время у нас не было в ней необходимости. 

Я тогда руководил респуб­ликой, и эта дорога не была нам нуж­на. Кстати, эта дорога бы­ла очень дорогостоящей, потому что там были высокие горы. Я не знаю, ездил ли кто-то из вас через Дилижан, Иджеван, там очень высокие горы. Я даже не представлял, как можно оттуда провести железную дорогу. Они пробили большой тон­нель и проложили дорогу. Мы предоставили им свою территорию, из Тбилиси до Агстафы, из Агстафы через Казахский район - там у них часть своей территории - они вышли на свою тер­риторию, через Севанский пе­ревал, который в свое время назы­вался Семеновским перевалом. Не забывайте о том, что в свое время у него было русское название. Мы все называли этот перевал Семеновским. Помню, однажды, в 1951 году, - наверное, многих из вас еще не было на свете, - зимой нужно было поехать по же­лезной дороге в Ереван. Когда я работал в КГБ, у нас там были важные дела. Все было покрыто снегом, нам сказали, что проехать через Семеновский перевал невозможно. Но я сказал, что сможем, с трудом пройдя через границу в Казахском районе, проехали оттуда до Дилижана, а дальше начинался Семеновский перевал до Севана. Этот перевал, кстати, самый сложный. Мы реши­ли преодолеть его, однако застряли на полпути, чуть не за­мерзли. Вернувшись в Дилижан, переночевали там, но, в конце концов, смогли перейти его. 

Так, через этот пере­вал мы открыли им железную дорогу. А теперь он мне гово­рит, что если вам нужна до­рога в Нахчыван, то вы мо­жете проехать по этой дороге в Ереван, а оттуда - в Нах­чыван. Я говорю ему, это нам не нужно. Конечно, дорога в Нах­чыван необходима, но нужна дорога через Азербай­джан, так как в советское время весь груз перевозился из Центра именно по маршруту Ростов-Баку, затем путь разветвлялся – одно крыло направлялось в Грузию, другое - в Армению через Нахчыван. Этот путь был очень перегружен. А сейчас? Грузия не имеет железнодорожного сообщения с Россией, так как из Грузии проходил только один путь через Абхазию. У Армении же вообще не было железнодорожного сообщения с Россией, поскольку она пользовалась, в основном, возможностями Азербайджана и территорией Грузии, а этот путь предназначался, в основном, для пассажирских перевозок. 

Я ведь в свое время в Москве занимался железнодо­рожным транспортом, и по­этому хорошо знаком с этими тонкостями. Кочарян сказал мне, что если вам нужно, давайте, поступим так. Я же сказал, знаете, давайте тогда закроем эту тему. Я вам делаю серьезное пред­ложение, а вы говорите, что вам не нужно. Если вам это было не нужно, то зачем вы в течение целых 10 лет через Конгресс наложили запрет по 907-ой статье? За­чем до сих пор на Западе го­ворят, что Азербайджан держит в блокаде Армению? Где мы держим блокаду? Нигде. Я говорю об этом только потому, что только этот вопрос из нашей беседы не является тайной. Относительно других вопросов я, как и он, ничего не могу сказать. Но, думаю, мы должны про­должать сотрудничество, я принимаю ваши предложения об этом. Только, Вячеслав Иванович, я не знаю, так ли это или нет, но мне сообщили, что вы в Армении сказали, что Париж­ские и Ки-Уэстские принципы остаются в силе. Я в прошлый раз говорил на эту тему и об­ратился к нашему другу из Франции, чтобы он посмотрел записи Президента Ширака. В Париже не было выработа­но никаких принципов, там состоялся обмен мнениями по раз­ным вариантам. Причем, неко­торые варианты были такие, что никто из нас не мог с ними согласиться. Но он отказался от своих обещаний, - не хочу их сейчас раскрывать. Вам хорошо известно о Ки-Уэстских переговорах, мы были вместе. В по­следний день, когда все за­кончилось, вы пришли с Кавано и вручили мне документ. Я сказал, что все это невоз­можно, а сейчас вы повторя­етесь. Я вас прошу, если хоти­те, чтобы мы и дальше нормально сотрудничали, то пусть все это останется в прошлом. 

Можно вернуться к от­дельным деталям наших переговоров в Париже, Ки-Уэсте. Я был бы рад этому, но этих принципов не было, и, во-вторых, я их не признаю. 

Мое второе замечание касается нашего старого друга Грибкова. Он заявляет в Армении, что Нагорный Ка­рабах должен участвовать в переговорах, как их полноправный субъект. Поэтому и Гукасян каждый день говорит, что пока Нагорный Карабах не будет принимать прямого участия в переговорах, вопрос не может быть решен. Это же не секрет, что Гукасян об этом говорит каждый день. 

Этот вопрос обсуждается с момента моего приезда сюда, и этим занимается всем известный Казимиров. Они встретились в Москве, и мы никогда не соглашались на то, чтобы Нагорный Кара­бах был равноправным участ­ником переговоров, потому что мы его не признаем, у нас война с Арменией. Если Армения отступит, то мы в международных ор­ганизациях при вашем участии примем исключительно важные реше­ния по Нагорному Карабаху. Армения же препятствует этим решениям. Вспомните Лис­сабонский саммит. На саммите армянская сторона пресекла даже малейшие попытки дать формулировку вопроса, не дала консенсуса. Сколько бы я ни старался, это оказалось возможным, кстати, там присутствовали и Черно­мырдин, и Примаков, они очень ак­тивно нам помогали в данном случае. Другие также помога­ли. Однако Армения так и не сняла своего вето. Вам известно, тогда я наложил вето на весь документ, что привело к большому конфликту. Ко мне стали обращаться, чтобы я снял вето, тогда я поставил условие, чтобы было принято Заявление, и оно было приня­то. В итоговом документе данного Лиссабонского саммита по Абхазии был принят очень подробный пункт в пользу Грузии. По­чему? Потому что за Абхазию там никто не заступался, никто. Поэтому Грузия записала то, что хотела. Она написала правду, и все это нашло отражение в доку­ментах ОБСЕ. Мы же не могли отразить правду в докумен­те ОБСЕ, так как Ар­мения - полноправный член ОБСЕ, так же, как и Азербай­джан, пользуется правом ве­то. Пусть Армения отойдет в сторону, и мы начнем вести прямые переговоры с На­горным Карабахом, и пусть в международных ор­ганизациях Армения не вме­шивается в это дело. Но это не так. Сейчас Армения, по существу, де-факто присое­динила Нагорный Карабах к себе. Ведь это же факт, она избирает там президен­та. Я не знаю, встречаются они там или нет, но Нагорный Карабах находится под покровительством Армении. Поэтому я прошу избегать таких вещей. 

Помимо этого, нас, нашу общественность возмутило то, что сопредседа­тели поздравили Гукасяна с избранием президентом. Ведь Соединенные Штаты заявили, что они не признают их, что признают территориальную целостность Азербайджана, Россия тоже сделала такое же заявление. 

Это - незаконно избран­ный президент, собственно го­воря, это незаконный акт. Если вы поздравляете его с избранием президентом, то значит, вы подтверждаете, что он президент. Я считаю это ненормальным. 

Вячеслав Трубников: Для меня очень важными являются переговоры с Вами, с президентом Кочаряном. То, что временами пишут в прессе, не имеет отношения к нашим переговорам. Господин Кавано, господин Перина и я являемся свидетелями того, что пресса не только интерпретирует, но и приписывает нам даже то, чего мы не говорили. 

Что касается вопроса, связанного с высказываниями Николая Михайловича, они не означают поддержку права Нагорного Карабаха как субъекта. Он процитировал только сказанное господином Гукасяном. 

Гейдар Алиев: А зачем он должен цитировать Гукасяна? 

Вячеслав Трубников: Вы знаете, ваша пресса нас расспрашивает. Как только мы выйдем отсюда, они начнут нас спрашивать, о чем мы говорили. Да, приводятся чьи-то цитаты, но это вовсе не позиция трех со­председателей. Мы всегда вы­ступаем с единой позиции. Мне хотелось бы отметить, что, когда Вы читаете прессу, то исходите из прочитанного. Во время встреч с Вами Вы слышите то, что говорим мы, а то, что вы читаете, не наши слова. Надо учитывать это. Вы знаете, что у нас прес­са свободная, а порой - чересчур свободная. Когда необходимо привлечь вни­мание к проблеме, иногда они допускают перебор в интерпретации слов сопредседателей. Это же абсолютно че­стный и откровенный разго­вор. Я никогда не выходил в своих комментариях относительно нашей работы за рам­ки совместно принятых реше­ний. Более того, когда мы комментировали результаты «выборов» в Карабахе, мы придерживались единой позиции, и наши комментарии совпадали. Поэтому не обращай­те внимания на сообщения прессы. Они переходят границу дозволенного. То, что я сейчас Вам ска­зал - правда. Остальное - выдумки. 

Гейдар Алиев: Хорошо, значит, внесли ясность. Те­перь это тоже пойдет в прес­су, а то армяне говорят, нет, сказанное нами - правда, а то, что говорят в Азербайджане, - нет. 

Что я еще хочу сказать? В последние дни у меня были контакты. За два дня до по­ездки в Москву мне звонил первый заместитель госсекре­таря Соединенных Штатов Америки Армитадж. Мы с ним говорили о некоторых во­просах, в том числе и о мо­ем визите в Россию. Но я очень резко говорил с ним по поводу урегулирования кон­фликта. Он сказал мне, что сегодня встретился с господином Периной, он принимает меры. Будем надеяться, что это обе­щание будет иметь значение в процессе дальнейшей работы. 

В Москве я встретился с Президентом Путиным. Мы с ним встречались один на один в резиденции. Там, наря­ду с другими вопросами, мы обменивались мнениями и по этому вопросу. Президент России решительно хотел как можно скорее добиться мир­ного урегулирования конфлик­та. Я тоже очень верю в это и очень на это надеюсь.

Газета «Бакинский рабочий», 1 октября 2001 года

© aliyev-heritage.org