Дорогие друзья, дамы, господа, се­стры, братья!

Известные представители азербайд­жанской культуры, литературы, искусства, ученые!

Вот уже три дня, как мы находимся в Нахчыване. Здесь мы торжественно отмечаем 75-ю годовщину создания Нахчывана как Автономной Республики. В течение этих трех дней, а возможно, и все послед­ние месяцы, я не работал с такой энергией, столько не стоял на ногах, не находился в подобном контакте с людьми. Так как Вы знаете, что после того, как я перенес хирургическую операцию в Америке, врачи предписали мне очень строгий режим. Я давно нарушил этот режим, а в эти дни на­рушил его полностью. (Аплодисменты). Чему Вы аплодируете, тому, что я нарушил режим? Наоборот, Вы должны были ска­зать - не нарушайте режим, мы не совету­ем Вам. Потому что на моих плечах тяже­лая ноша, груз ответственности как у Пре­зидента азербайджанского народа, независимого Азербайджана. Взяв на себя эту ношу, взвалив ее на свои плечи, я пони­мал, что это было нелегким вопросом, не­легким делом.

Вспомните, в частности, в 1993 году, когда Азербайджан находился в трудном положении, меня отсюда, из Нахчывана, пригласили в Баку, и я поехал. В то время я видел, какой тяжелой была ситуация и в Нахчыване. Однако я не представлял себе, в ка­ком тяжелом положении находился Баку, в каком тяжелом положении находился Азербайджан. Но приехал и увидел. Вы знаете, что в течение нескольких дней я не соглашался занять предложенную мне должность. Но я подумал, что нация, госу­дарство, страна, Азербайджан разруша­ется, расчленяется. Что же будет? Что ста­нет с нашим народом? Конечно, народ никогда не умрет.

Вчера я говорил, - Нахчыван, как ку­сочек Азербайджана, и в свое время, в период власти Атабеков, как столица и центр Азербайджана, неоднократно подвергался нападениям, был стерт с лица земли, пре­вратился в пепелище. Но он поднялся, жил. Народ убить невозможно. Народ мо­жно затоптать, сломить, на большой пери­од остановить его развитие, и так это и бы­ло. За свою многовековую историю наш народ все это видел.

Думая об этом, я решил, что сейчас нельзя оставлять народ в таком положении. Поэтому я, если Вы помните, 15 июня взял на себя эту ношу. Раз взял, то должен нести, - болен, не болен. Сейчас я не бо­лен, однако на моем сердце была проведена хирургическая операция. Это было нелегким делом. Сейчас здесь не найдется человек, у которого была бы сделана операция на сердце. А на моем сердце она была сделана. И после этого, естественно, врачи сказали мне, что в течение шести месяцев я не должен работать более двух часов, и в течение года должен постоянно соблюдать полный режим. Я нарушил это. Но Аллах мне помогает. Взяв на себя эту ответственность, я и сегодня, работая столь напряженно, думал: наши великие предки, предыдущие поколения создали Азербайджан, возвысили его, развивали азербайджанский народ. В частности, про­свещенные, дальновидные люди Азербай­джана привели Азербайджан к еще боль­шему развитию и культуре, к еще большей цивилизации.

Вчера в своем выступлении я говорил, скажу и сегодня, Азербайджан - взять хоть дальнее, хоть ближнее его окружение - сегодня отличается от всех восточных стран. Почему? Если наши великие предки не создавали бы в Азербайджане науку, культуру, цивилизацию, прогресс, не раз­вивали бы их, то Азербайджан не был бы таким. И сегодня люди в Азербайджане находились бы под чадрой. Защищая, со­храняя, развивая свои национальные тра­диции, богатство, религиозные ценности, Азербайджан вместе с тем пошел в направлении светской культуры. И в том, что азербайджанский народ достиг этого, есть особые заслуги и роль выдающихся лич­ностей Азербайджана, в том числе, такого гениального человека как Джалил Мамедкулизаде - Мирза Джалила.

Если бы Джалил Мамедкулизаде не по­явился на свет как личность, если бы он не осуществил свою деятельность, если бы журнал «Молла Насреддин» не помог вы­вести людей из мрака, если бы его произ­ведение «Мертвецы» не открыло бы людям глаза на реальный мир, то наш народ не смог бы так развиваться. Эти слова отно­сятся не только к Джалилу Мамедкулиза­де, но и ко многим нашим гениям. Но се­годня мы пришли именно в дом Мирзы Джалила и чтим его память. Поэтому я от­ношу эти слова к нему.

Да, у Азербайджана много гениев. Ак­рам Айлисли, как писатель, назвал имена трех из них. Но я могу назвать десятки, сотни имен. Если взять огромную историю Азербайджана, даже современную исто­рию, XX век, XIX век, то таких личностей много.

Богатство Азербайджана состоит еще и в том, что наша страна взрастила этих лю­дей, и они смогли разбудить массы, на­род, поднять его, развить национальный дух, оживить национальный дух, и наша нация стала развиваться.

Творчество Джалила Мамедкулизаде действительно не забыто. Но считаю, что какую бы высокую оценку мы ни давали его деятельности, творчеству, мы все равно будем у него в долгу. Среди многого сделанного, я вспоми­наю, как в 70-е годы, когда принимались постановления об открытии в Баку домов-музеев ряда деятелей литературы, музыки, культуры, я принял также постановле­ние об открытии в Баку Дома-музея Джа­лила Мамедкулизаде. В тот период моей работы я смог создать некоторые из них. Я создал Дома-музеи Узеира Гаджибекова, Самеда Вургуна. Создал Дома-музеи Бюль-Бюля, Джафара Джабарлы, воздвиг монументальный памятник Джафару Джабарлы. Но после моего ухода эта моя работа не была закончена. Было очень много незавершенных, на­половину выполненных дел. Но в этой области - в области культуры - меня всегда многое волновало, в частности, в 1981-1982 годах я, проявив большую смелость, перевез останки Гусейна Джавида из Си­бири в Азербайджан. Их доставили в Баку. Тогда мы посоветовались с нашими уважа­емыми деятелями науки и культуры, кото­рые в то время участвовали в этом. Боль­шинство придерживалось такого мнения, чтобы гроб с телом Гусейна Джавида пре­дать земле в Баку, в Аллее почетного захоронения. А я сказал - нет, его надо отвез­ти в Нахчыван.

В Аллее почетного захоронения наши гении лежат рядом, ко всем к ним относятся с большим уважением. Но Гусейн Джавид, который был столь сурово наказан за свои произведения и убеждения, за все остальные заслуги, думаю, заслуживает особого памятника. Пусть в Нахчыване - в древнем азербайджанском крае, наряду с памятниками, созданными нашими прадедами, будет еще один памятник, создан­ный нами. Пусть рядом с памятником Момине хатун, созданным зодчим Аджеми Нахчывани, будет и памятник нашего времени. Еще и потому, что Джавид родился на этой земле. Если все люди, родившие­ся в разных регионах Азербайджана, бу­дут преданы земле в Баку, то другие мес­та Азербайджана обеднеют. Все согласились со мной. Мы привез­ли останки сюда, и тогда я объявил о том, что мы похороним его не на обычном клад­бище, а в центре Нахчывана, около его отчего дома, - а там и был центр города, - установим там монументальный памятник. Но Вы знаете, что после этого я покинул Азербай­джан. А после моего отъезда все так и ос­талось. Меня это очень мучило. Поэтому в то время я думал, - возможно, я ошибся, возможно, и не надо было, а возможно, его надо было захоронить в Аллее почет­ного захоронения. Думал, интересовался - установлен ли какой-нибудь памятник в Нахчыване? Нет, нет.

Стояло жаркое лето - июнь 1990 года. Я приехал сюда. Меня встретили очень те­пло. Приезжал Акрам Айлисли, мы беседо­вали с ним в том дворике - там был ма­ленький домик моей сестры. Помнишь? После того, как мы немного отдохнули, нам сказали, что на площади собрались люди со всего Нахчывана. Действительно, собралось до ста тысяч человек, нужно было встретиться с ними. Я сказал - нет, прежде чем встретиться с ними, я должен посетить могилу Гусейна Джавида. И что я увидел - один надгробный камень и ниче­го больше. Мое сердце еще больше заны­ло.

Я работал в Нахчыване. И можно ска­зать, несмотря на свою тяжелую работу я, наряду со всем этим, думал также о том, что сделать, чтобы осуществить задуман­ное. Местные архитекторы подготовили один-другой проект. Но средств нет, ниче­го другого нет, Нахчыван притесняют, он в трудном положении. И случилось так, что я уехал. Значит, Аллах был на моей стороне. Уехал и после прибытия в Баку, завершив ряд дел, добился все-таки исполнения по­становления, которое принял в 1982 году. Я пришел, увидел, что в Баку не создан Дом-музей Мирзы Джалила. Это было не так трудно. Я дал указание, его отремонтировали, подготовили. Почему в то время, в мое время, я не смог осуществить это? По­тому, что там жили его родственники, и им надо было предоставить квартиры, куда они могли бы переехать.

Мы дали им квар­тиры, одну, две, три. Некоторые выехали оттуда, а один нет. Габиль помнит. То же самое сделала со мной и семья Джафара Джабарлы. Я хотел освободить дом Джа­фара Джабарлы. Но сын не захотел уходить. Ему сказали, что тебе в центре горо­да дают хорошую квартиру. А он говорит - нет, я из нагорного квартала не уйду. Хорошо, дали ему квартиру в одном из хо­роших домов на тогдашней площади Лени­на - сейчас площадь Азадлыг, вторую дали, третью. Только после этого с помощью его дочери Гюляры ханум мы как-то смог­ли его уговорить и создали Дом-музей Джафара Джабарлы.

Мы и здесь столкнулись с подобным случаем, и я не смог решить этот вопрос, то есть я уехал, все осталось - с того вре­мени, как я уехал, до моего нового возвращения в Азербайджан. Я приехал в Баку и создал Дом-музей Джалила Мамедкулиза­де. Конечно же, это я хотел сделать и здесь. Еще работая в Азербайджане, я со­здал здесь Дом-музей Гусейна Джавида.

Но, приехав в 1990 году в Нахчыван, я уви­дел, что он находится в жутком состоянии, а вокруг него, простите меня, нахчыванцы знают, был разбросан мусор. Туда невоз­можно было пройти. В то время я не смог организовать здешний Дом-музей Джали­ла Мамедкулизаде. Но это было моим же­ланием. И я добился его осуществления. Сейчас вместе с Вами мы пришли к дому Джалила Мамедкулизаде, где он родился, вырос, жил, и мы вместе открываем соз­данный здесь музей.

Здесь говорилось - Нахчыван взра­стил многих гениальных людей. Нахчыванская земля действительно уникальна. Но есть село, где родился Джалил Мамедкулизаде, - село Нехрам. Там он родился, появился на свет. Это очень удивительное село. Действительно, в нем много суеве­рий, оно очень религиозно. Вместе с тем, представьте себе, человек, родившийся в этом селе - его отец Мамедкули киши, увозит своего сына из этого села, направ­ляет в Горийскую семинарию. Это село до­стойных людей. Я всегда любил его. Пом­ню, когда в 40-е годы я жил в Нахчыване, здесь была дочь Джалила Мамедкулизаде - Мунаввер ханум, я неоднократно видел­ся с ней. Я был молодым, у нас с ней бы­ла большая разница в возрасте. Но из-за Джалила Мамедкулизаде я старался чаще видеться с ней, чтобы еще ближе узнать ее. В то время встречаться с ней было не­легко. Она была депутатом СССР. Но я ви­делся с ней.

Словом, это удивительное село. В свя­зи с тем, что оно произвело на свет такую личность как Мамедкулизаде, Нехрам дос­тоин особого уважения. Но не только поэ­тому. Там всегда жили очень героические люди. Там особый климат. Известно, что в 1918 году, когда армянские дашнаки напа­ли на Нахчыван и истребляли нахчыванцев, нехрамцы преподали урок армии Андроника, проходившей здесь. Нехрам - се­ло таких вот героических людей. Я еще раз прочувствовал это в своей жизни.

В 1987 году, когда в Москве я ушел в отставку, в моей жизни начался очень тяжелый период. Известно, сколько клеве­ты, лжи старались распространить обо мне в этот период. И в Москве, и, к сожа­лению, в самом Азербайджане. Я пережил этот тяжелый период. Однако жители Нахчывана, в частности, нехрамцы, в то вре­мя крепко стояли за меня. Есть ряд фактов. Не хочу говорить обо всех. Но об од­ном скажу. Мне во второй раз было при­своено звание Героя Социалистического Труда. Поэтому в связи с постановлением Верховного Совета тогдашнего Советского Союза об установлении при жизни лицам, дважды удостоенным звания Героя Социалистического Труда, памятника, бюста. В Нахчыване был установлен мой бюст.

В то время, когда против меня велась работа, некоторые здешние лизоблюды, в том чи­сле, люди, предавшие азербайджанский народ, дабы выслужиться перед Москвой, говорили о том, чтобы разрушить бюст Гейдара Алиева. И это несмотря на то, что ни один бюст, установленный в любом ме­сте СССР не был разрушен, все они стоят. Но здесь они хотели это сделать.

Когда армяне наступали на Нахчыван, - а известно, что одной из причин моего ухода в отставку в Москве было армянское лобби, армяне, - появилась опасность прихода сюда ночью армян, желающих разрушить этот бюст. Нехрамцы месяца­ми, днем и ночью, несли там вахту, защи­тили и сохранили этот бюст. Но дело не в этом, этот бюст могли разрушить. Я так был обижен на жизнь, так был обижен на власть, которой служил, на ту партию, что открыто Вам говорю, мне было все равно, есть бюст или нет. В целом я находился в таком психологическом состоянии, когда не знаешь, будешь завтра жить, или не бу­дешь. Мне было все равно.

Но посмотрите на верность, преданность, отвагу людей. Основными организаторами этого были нехрамцы. Как был верен своему народу, нации Мирза Джалил, так и нехрамцы вер­ны наследию Мирзы Джалила, и азербайджанскому народу, и Азербайджанскому государству, и любящим их людям. Сегод­ня эти слова я говорю нехрамцам с боль­шим чувством уважения и почтения.

Вы знаете, я переживаю один из счаст­ливых своих дней. Почему? Потому что достиг своей мечты. Потому что хотел соз­дать Дом-музей Мирзы Джалила и сделал это. Я нахожусь здесь вместе с достойны­ми людьми Азербайджана, и мы вместе открываем его. Пусть Аллах упокоит душу Мирзы Джалила. Наследие Мирзы Джали­ла, его личность, его заслуги вечно будут жить в сердце азербайджанского народа.

Газета "Бакинский рабочий", 20 октября 1999 года