Поиск

ТРУДЫ / КУЛЬТУРА

Гейдар Алиев: Я видел Вашу маму. Одно время моя мама болела. Она проходила лечение в здании клиники Джавадзаде, которая была больницей. Это было, примерно, в 1956-1957 годах. Я навещал свою маму. Она говорила, что супруга Гусейна Джавида - Мюшкиназ ханум тоже там, и они общаются. Конечно, мама в прошлом не была с ней знакома, они увиделись и познакомились в больнице. Я тоже видел ее рядом с мамой, когда навещал ее. Мюшкиназ ханум была очень красивой женщиной. Она сохранила свою красоту даже на тот период, когда я ее видел.

Туран Джавид сообщила о хранящихся в музее рукописях, книгах отца, привезенных из Турции его письмах из ссылки, рассказала о деятельности Эртогрула - сына и Шейха Мухаммеда - брата Джавида, выразила благодарность руководителю нашей республики за перевозку останков тела Гусейна Джавида из Дальней Сибири на Родину и их погребение в Нахчыване, за возведение большого мавзолея в честь поэта. Президент Азербайджанской Республики отметил, что Шейх Мухаммед преподавал ему азербайджанский язык, также сказал, что видел при жизни Эртогрула: "Я и твоего брата видел, кажется, это был 1943-й год, в то время я находился в Нахчыване. Мне сказали, что сын Гусейна Джавида получил увольнение из армии, он вернулся. Он был тяжело болен. Однажды он шел по улице. Мне его показали. Он был одет в солдатскую форму. Глаза у него были поникшие, но на лицо он был очень красивым парнем. После этого у меня не было информации о нем. Я не узнал, когда он ушел из жизни, так как был очень загружен работой.

Туран Джавид: Господин Президент, никто кроме его родственников не присутствовал на его похоронах, потому что боялись. Но сейчас в Нахчыване Джавидам дарован прекрасный мавзолей. Это судьба.

Гейдар Алиев: Именно так. Гусейн Джавид прожил очень несчастную жизнь. Но, наверное, одно лишь его счастье в том, что есть ты и ты жива. Давай говорить откровенно, если бы тебя не было в живых, мы не смогли бы собрать воедино все, что сейчас видим. Преданное дитя всегда было самым большим достоянием отца и матери. Но бывают и неверные дети. Повторюсь, все это создано, потому что есть ты. Этого никто не мог видеть кроме тебя. Значит, Господь послал им эти страдания, но хорошо, что он послал им также тебя, и Бог тебя хранил для того, чтобы ты сохранила это наследие.

Туран Джавид: Господин Президент, у этого стола тоже интересная история. Я мечтала, чтобы Вы сели за него. Это тот самый стол, в котором в то время при обыске нашего дома не обнаружили выдвижного ящика. Некоторые произведения отца были спрятаны здесь. То, что нам осталось, сохранилось именно благодаря этому. По инициативе органа Исполнительной власти города Баку сегодня в 5 часов перед памятником Гусейна Джавида состоится большой концерт. Там же будут зачитаны отрывки из его произведений.

Гейдар Алиев: Сейчас это очень красивый памятник, мы восстановили также парк, в котором он расположен. Раньше там все было в неважном состоянии. Я всегда проходил оттуда и каждый раз думал, почему это так? После того, как Гаджибала был назначен на эту должность, он сам проявил инициативу, я тоже поручил ему восстановить здесь все. Сейчас, проходя оттуда, я вижу, сколько людей отдыхает и насколько это красивый сад. Там есть два фонтана. Один из них расположен около памятника Джавиду, другой - вокруг него.

Туран Джавид: Очень красивый сад. И фонтаны красивые. Мой отец и сам очень любил воду. Очень удачное место для отдыха.

Гейдар Алиев: Там живет много людей. Этот парк изначально был в заброшенном состоянии, никто не приходил туда отдыхать. А сейчас там так красиво, что все живущие в округе люди ежедневно приходят туда отдыхать.

Туран Джавид: Господин Президент, это книга «Пророк». Наверху же изображение Шейха Мухаммеда.

Гейдар Алиев: Первым, кто стал обучать меня азербайджанскому языку, был Шейх Мухаммед. Он был прекрасным учителем и очень требовательным.

Туран Джавид: Вы всегда вспоминаете своих учителей. Очень хорошо быть требовательным педагогом.

Гейдар Алиев: Да, если бы учитель не требовал, ученик не мог бы учиться. Особенно в те времена. К такому ученику, как я, не было необходимости проявлять особую требовательность. Но вместе со мной училось еще 25-30 человек разной успеваемости. Он был очень требовательным педагогом, проводил уроки по всем правилам. Он преподавал мне азербайджанский язык до 5 класса.

Однако хочу отметить весьма примечательный факт - в то время он находился в тяжелом материальном положении. Я и сам был из бедной семьи. Да и вообще, в то время не было богатых людей, и педагоги были бедными, и школьники. Но некоторые наши учителя были давнишними учителями. Они хорошо одевались. Но он одевался очень просто.

Туран Джавид: Он был простым человеком. У него было трое детей от первой жены и пять - от второй. Поэтому он был беден.

Гейдар Алиев: Я видел, что он испытывал трудности. Представьте только, сколько мне тогда было лет, я учился то ли в третьем, то ли в четвертом классе. Он жил в условиях ниже среднего уровня, однако был очень требовательным и дисциплинированным учителем.

Туран Джавид: Он писал стихи и собирал фольклорные материалы. Некоторые из них его сын передал мне.

Гейдар Алиев: Остался ли кто-нибудь в живых из его детей?

Туран Джавид: Да, две дочки и два сына еще живы. Сыновья живут в Москве, из дочерей одна - учительница литературы, вторая - биолог, они работают.

Гейдар Алиев: Туран ханум, Гусейн Джавид написал такие прекрасные произведения. Можно сказать, что все они являются историческими произведениями. Он не написал ни одного произведения о том, например, как кто-то кого-то полюбил, не полюбил или о чем-то в этом роде. У него исторические произведения, и в них прослеживается историческая точность. Он прожил не так много. Ты скажи мне, - хотя ты в то время была совсем ребенком, но ты - единственный человек, который знает его лучше всех, - как ему удалось столько написать об истории?

Туран Джавид: Господин Президент, он был очень начитанным. У него с юности было слабое зрение. Он привозил книги, когда ездил в Стамбул, тратил деньги на них, хотя и жил небогато. Он был очень дальновидным. Люди, приходившие к нему в начале войны, сейчас говорят, что Джавид им тогда сказал, что война продлится года 4 или 5 и Советский Союз одержит победу. Даже в то время, когда начались аресты, он говорил: зачем вы меня арестовываете, мои произведения перед вами. Ему не удалось спрятать ни одно из своих последних произведений. Он мог хотя бы вынести их из дома.

Гейдар Алиев: Значит, есть какие-то ненайденные его произведения?

Туран Джавид: Да, все забрали и ни одного не вернули.

Гейдар Алиев: Но ведь есть восстановленные произведения?

Туран Джавид: Нет, их бы напечатали. Его законченные и ненапечатанные произведения, такие как пьесы «Отелло», «Чингиз», «Месть дьявола», «Шахла», «Телли саз», сценарий «Короглу», - всё забрали. Как только его оправдали, я написала в Органы безопасности свое первое письмо о том, что я знаю почерк отца. Он учил меня арабскому алфавиту, когда я училась в четвертом классе, и мы были летом на даче. Мне сказали, что ничего не осталось.

Произведения «Телли саз» и «Шахла» были вынесены из дома. Актеры хотели сыграть «Телли саз», но почему-то они это так и не довели до конца. Единственное произведение «Хайям» я выкупила у одного актера из Еревана.

Гейдар Алиев: Я думал, «Хайям» - это из сохранившихся.

Туран Джавид: Произведения «Хайям» не было, оно не было опубликовано.

В 1935 году в связи с пятнадцатой годовщиной установления Советской власти был объявлен конкурс. Джавид отдал это произведение на конкурс и получил за него третью награду.

Как произведение, получившее награду, «Хайям» должен было быть поставлен на сцене. Так получилось, что и самого его не стало, и его рукопись пропала, и произведение было утеряно.

Гейдар Алиев: Значит, в свое время «Хайям» не был поставлен на сцене.

Туран Джавид: В истории азербайджанского театра это единственное произведение, которое было поставлено на сцене через 35 лет после его написания. Оно было написано в 1935 году, а постановка состоялась в 1970 году.

Гейдар Алиев: Его поставил Мехди Мамедов.

Туран Джавид: Да, он, постановка была прекрасной.

Гейдар Алиев: Я видел эту постановку. Но я тогда не знал этого. Я думал, что "Хайям" был поставлен и в тот период, при жизни Джавида.

Туран Джавид: Мехди Мамедов поставил его на сцене через 35 лет.

Гейдар Алиев: Значит, оно не было опубликовано?

Туран Джавид: Нет, не было. Кто-то скопировал обложку произведения. Это очень интересно, так как это не его почерк. Отрывки из этого произведения были напечатаны в газетах, так как оно было удостоено награды. Я их тоже собрала.

Гейдар Алиев: Хорошо, что они сохранились.

Туран Джавид: Когда я получила это произведение, мне словно отдали весь мир. Сейчас же я надеюсь, что и другие произведения найдутся. В любом случае, человек всегда надеется. Возможно, все еще имеют место тайны, из-за которых не отдают произведение.

Гейдар Алиев: То есть, ты говоришь, что здесь имеются тайные аспекты? Я еще раз попрошу проверить.

Туран Джавид: Господин Президент, я помню, что Вы как-то раз в одном из Ваших выступлений сказали, что когда Вы только приступили к работе, один из Ваших работников сообщил, что во дворе сожгли произведение Джавида.

Гейдар Алиев: Да, я тогда только вернулся из Москвы. Здесь работал. Был один человек по фамилии Хельтов. Некоторые из работавших в то время сотрудников говорили, что произведение Гусейна Джавида и книги Салмана Мумтаза - а у него было много книг, - собрав в ящики, выкинули и сожгли во дворе. К тому же, человек, который это сделал, и вел это дело. Сейчас нужно рассмотреть дело Джавида, то ли это был тот самый Хельтов, то ли это была целая группа, но среди них были и армяне. Хельтов был евреем, а не армянином. Многие из них впоследствии были арестованы.

Да, во дворе бывшего здания, собрав в ящики, сожгли. Иногда жгли, чтобы согреться. Когда не было топлива, жгли бумагу. Я видел такое во время войны. Топлива не было. Мы жгли бумаги, старые книги, грели руки. А сейчас, Слава Богу, много его сохранившихся произведений.

Туран Джавид: Я Вам их предоставлю. Недавно книга стихотворений под названием «Весенние росинки» («Bahar şəbnəmləri») была напечатана в стиле Джавида. Прекрасно напечатали. Мы благодарим Вас за подписанное вчера Распоряжение. Видимо, Господь каждого человека посылает на Землю для выполнения какой-то миссии. Очень странно, каждый должен заниматься каким-то делом. На самом деле, человек, начавший это дело, должен был довести его до конца. И Вы это сделали. Даже о приобретении этих помещений говорили, что это невозможно. Я говорила, что в жизни нет ничего невозможного. Человек бессилен только перед смертью, все остальное зависит от его воли. Нужно все делать от души. Вы проделали эту работу для будущих поколений.

Гейдар Алиев: Вчера, подписывая Распоряжение, я подумал, что 20 лет назад я подписал Указ о столетнем юбилее Гусейна Джавида. Я вспомнил также, когда его останки привезли на Родину. Потом я подумал, что мир удивительно устроен, и я опять продолжаю дело, которое начал 20 лет тому назад. Это, во-первых. Во-вторых, я подписал Распоряжение о его 120-летнем юбилее. И когда привезли его останки, и последующее время было очень странным.

Знаете, арест Джавида во время репрессий 1937 года, его ссылка и смерть сами по себе составляют целый период. Умер, был предан земле, все закончилось. Но за этим последовал вопрос его «оживления», если так можно выразиться, то есть, его духовной реабилитации. Мы сделали это 20 лет назад.

Туран Джавид: Я всегда говорю, что они были оправданы и физически.

Гейдар Алиев: Да, это так. Я помню, как в 1980 году привезли останки его тела из Сибири. Сколько тогда было трудностей. Во-первых, перевозка была очень сложной. Мы сделали это. Мне сообщили, что его привезли. Я помню то, как я собрал здесь расширенное совещание, чтобы решить, как нам поступить. Каждый высказывал свою идею. Правда, в то время многие, в том числе и ты сама, говорили, чтобы Джавид был похоронен на Почетной аллее. В то время собралось много писателей, ученых, но я был единственным, - не хочу сейчас себя хвалить, - кто сказал, чтобы он был похоронен в Нахчыване.

Туран Джавид: Это само по себе было дальновидным шагом.

Гейдар Алиев: А почему в Нахчыване? Я знаю, в Нахчыване есть кладбище, но Почетной аллеи и ничего подобного там нет. А что же я имел в виду, говоря о Нахчыване? Говоря о Нахчыване, я имел в виду, чтобы он был похоронен в красивом месте, в центре города, чтобы над его могилой возвышался мавзолей. Я говорил об этом. После того, как я объяснил это, многие согласились, но некоторые продолжали говорить, что, мол, Баку - это столица. Я сказал: Ведь Нахчыван - это место, где он родился. И потом, здесь на Почетной аллее многие из выдающихся людей Азербайджана похоронены очень близко друг к другу. К сожалению, здесь похоронены и те, кто этого не достоин. Во все времена кто-то совершает какую-либо ошибку. В результате этого получается так. Но это были мои мысли, соображения. В то время я отправил запрос, и в Нахчыване выбрали место, очень красивое. Рядом с домом, где он жил. Мне все рассказали. Там его похоронили со всеми почестями. Но через 2 года я уехал отсюда. Уезжая, я отдал некоторые распоряжения, но их не выполнили. Потом я сделал все сам. Я говорил вам об этом. В то время, переживая в Москве тяжелый период, ограниченный во всем, я многое обдумал. Я думал также о могиле Джавида. Когда я приехал в Нахчыван, примерно 80 тысяч человек собрались на площади, чтобы встретиться со мной. Я отправился туда. Площадь была переполнена людьми вплоть до могилы Джавида. Придя туда, я попросил, чтобы сначала мне показали его могилу. Когда я ее увидел, то пришел в ужас. Но тогда я ничего не мог сделать, потому что я в Нахчыване жил как обычный человек, у меня не было никаких полномочий и должности. Позже меня избрали депутатом, опять же я обратился к руководству Нахчывана с тем, что, раз уж мы проделали такую работу, так давайте же ее завершим. Они мне сказали, мол, давайте сделаем. Однако положение было очень тяжелое, это было не так легко сделать. В 1991 году я был избран главой Нахчывана и сразу же выдвинул несколько проектов. Я отправил к тебе министра культуры Нахчывана Фаттаха Гейдарова. Сказал ему, мол, езжай к Туран ханум, поговори с ней, пусть она приедет, и мы посмотрим какой из проектов возможен. Я рассмотрел несколько проектов. Но в тот период у меня не было возможности осуществить мои желания. Для того, что я позже сделал, требовались другие возможности. Однако, видно, судьба у этого человека была очень тяжелая. Тяжкая судьба, но, посмотри, какой конец. Кто бы мог подумать, что будет возведен такой мавзолей. В Азербайджане нет другого такого человека, который бы был похоронен вместе со своей любимой женой и сыном.

Туран Джавид: Я всегда верила в то, что если какое-то дело задерживается, то это к лучшему. Если бы это случилось своевременно, то не было бы так, как сейчас. Значит, обязательно должна была быть задержка.

В Азербайджане кроме Вас никто не смог воссоединить их троих. Для меня это была тяжелая боль. Поэтому я и многие другие очень благодарны и высоко ценим это.

Гейдар Алиев: Да упокоит Господь душу Гусейна Джавида, Мюшкиназ ханум и Эртогрула. Мы сделали все, чтобы увековечить их память, и будем делать впредь.

Туран Джавид: Я уверена, что их души обитают в этом доме. Здесь прошли 17 счастливых лет.

Гейдар Алиев: Сегодня у нас состоялась приятная беседа. По правде говоря, этот разговор немного разочаровывает. Туран ханум, я поздравляю Вас с открытием Дома-музея. Открывайте эти двери для людей. Пусть придут, посмотрят и увидят, что это - история нашего народа, пусть люди знакомятся с этой историей. Людей, особенно молодое поколение, всегда нужно посвящать, разъяснять им, рассказывать нашу историю. Так как человек, не знающий свою историю, не сможет преданно служить своему народу и стать добропорядочным гражданином. Поэтому мы, создавая музеи в Азербайджане, хотим показать отдельные фрагменты нашей истории нынешнему и будущему поколениям. И это один из прекраснейших тому примеров. Да благословит Бог нашу работу.

Туран Джавид: Спасибо большое, да благословит Вас Бог. 

© aliyev-heritage.org